Девушка из высшего общества. Глава 4.1.

Глава 4

Девочки, здравствуйте! Вот и снова я! Хочу предупредит, что в главе есть штамп. Когда я ее писала, я еще не была в курсе, что это штамп. Потом меня просветили, но эпизод я все-таки решила оставить. Enjoy it!
Ваша Гелла.

В течение двух недель, прошедших после операции, проделанной Агнессой на магловский лад, Родольфус быстро пошел на поправку. Его крепкому молодому организму не требовалось ни хорошей еды, ни свежего воздуха, ни нормальных условий. Вынужденный находиться все в той же камере, питаться тем же, что и все, и также страдать от пронизывающего холода, он все же через две недели уже свободно разговаривал и мог даже ходить по камере. Страшная рана, пересекавшая его грудь и шею, понемногу затягивалась и уже не казалась такой безнадежно тяжелой.
Три дня назад камера слегка опустела – ее покинули Алекто и Агнесса. Обеих женщин с самого утра забрали тюремщики в сопровождении дементоров. Как позднее узнала Беллатрикс, Министерству требовалось их присутствие на судебном заседании Визенгамота для оглашения приговора. Обе получили пожизненное заключение в Азкабане, и в камеру к своим товарищам по несчастью больше не вернулись. В ожидании своей участи Рабастан, Беллатрикс и Родольфус остались втроем. «На сладкое», - как мрачно шутил по этому поводу Рабастан. И Министерство не замедлило со своим десертом.
Бобо, который после недавнего инцидента со спиртом, стал относиться к Беллатрикс с большим уважением, потому что «ни одна шлюха его еще так не надувала», мимоходом шепнул ей о предстоящем суде за день до него.
Накануне Белла совсем не выспалась – дементоры усердствовали в эту ночь, как никогда, – и чувствовала себя абсолютно опустошенной. Ей даже не слишком интересно было, какой приговор будет оглашен сегодня, и так ведь понятно, что ничего хорошего ждать не приходится. Прислушиваясь к тихому, утомленному дыханию мужа и деверя, Белла встала и осторожно прошла через камеру к самому дальнему ее углу. Там она встала на колени и, покопавшись в грязном узелке, выудила из него одно из их главных сокровищ – неровный осколок зеркальца. Всего лица в этом жалком зеркальном кусочке было не увидеть, и Белла, скосив глаза, поочередно оглядела бледные, плотно сжатые губы, тонкий нос, высокий лоб и, наконец, покрасневшие и воспаленные глаза. Нахмуренные дуги темных бровей над ними придавали взгляду страдальческое выражение. Беллатрикс со вздохом отложила стекляшку и потерла глаза, пытаясь избавиться от рези. Некоторое время она просто сидела, опустив ресницы, а потом решительно вытряхнула из узелка все остававшиеся там ценности. Несколько изящных шпилек принадлежали Алекто, засаленный гребешок и крохотный флакончик с остатками фиалковых духов – Агнессе, а бриллиантовые гвоздики, бережно завернутые в отдельную тряпочку, были достоянием самой Беллатрикс, унаследовавшей теперь все эти мелочи, без которых так сложно почувствовать себя женщиной и совершенно невозможно аристократкой.
Беллатрикс аккуратно расчесала волосы, которые помыла еще накануне, и зачесала часть черных локонов наверх, закрепив шпильками наподобие короны. Затем с трудом – замерзшие пальцы плохо слушались – вдела в уши сережки. В этот день ей хотелось быть очень красивой, пусть даже и некому будет оценить ее старания. Возможно, все это она сейчас делает в последний раз. И может быть, потом кто-нибудь расскажет милорду о том, какой она предстала перед Визенгамотом…
Дверь камеры со скрежетом отворилась, разбудив Родольфуса и Рабастана еще до прозвучавшей вслед за этим грубой команды:
- Лестрейндж Родольфус, Лестрейндж Рабастан, Лестрейндж Беллатрикс, на выход!
Их почетный эскорт в составе шестерых тюремщиков и шестерых же дементоров ожидал в коридоре, пока они выходили из камеры.
Уже стоя перед дверью Старого Зала, где должна была произойти вся эта утомительная клоунада с приговором, Беллатрикс заметила, как в сопровождении еще двух дементоров, их компанию дополнил Барти Крауч, трясущийся и бледный, как смерть. Белла невольно посочувствовала мальчишке. Сколько ему там лет? Семнадцать? Шестнадцать? Хотя какого черта! Он прекрасно знал, на что идет.
Белла нервно переступила с ноги на ногу и почувствовала, как склизкая и ледяная лапа дементора крепче стиснула ее плечо. По идее, сейчас узники должны были ощущать безнадежность и отчаяние, но иных чувств Беллатрикс давно уже не испытывала, поэтому и особого дискомфорта она не замечала. Впрочем, приписывать это собственной выдержке не стоило. Дементоры наверняка придерживали свою губительную силу, чтобы не распространять ее на авроров и остальных министерских.
Она повернула голову к Родольфусу. Тому явно приходилось куда хуже. Он практически повис в руках дементоров, лицо побелело, как полотно, под глазами обозначились глубокие тени. Незажившая рана отнимала силы наравне со стражами Азкабана, почувствовавшими физическую слабость своего пленника.
- Родольфус, - беспомощно прошептала Белла.
Он поднял голову и отрицательно покачал головой на ее невысказанный вопрос. Пресловутое отчаяние вдруг навалилось на нее со всей тяжестью, пол под ногами, казалось, качнулся, на ресницах задрожали слезы. Неужели это конец?..
- Белла, - она ухватилась за внезапно охрипший голос Рабастана, как за соломинку, вытянувшую ее на миг из пропасти безысходности. Она подняла на деверя полные слез глаза.
- Не надо, - с неожиданной мягкостью произнес он. – Что бы ни было, не показывай им слез. Кто угодно, но только не ты.
Она молча смотрела на него.
- Взгляни на них, - тихо продолжил Рабастан. – Приглядись, и ты увидишь, что они до сих пор боятся. Даже стоя на коленях, мы все равно на голову выше любого из них. Они боятся нас, а больше всего они бояться ЕГО возвращения. Потому что, несмотря на всю их напускную уверенность, каждый из них знает, что это случится.
В этот момент Рабастан получил от ближайшего к нему аврора хлесткий и сильный удар по губам и вынужден был умолкнуть. Но нескольких слов, сказанных им, было достаточно, чтобы к Беллатрикс вернулось самообладание, а ненависть снова вспыхнула в ней испепеляющим огнем. Она взглянула на аврора, ударившего Рабастана. Тот не выдержал ее взгляда более пяти секунд и отвел глаза. Значит, они действительно боятся! Боятся их, даже плененных и окруженных дементорами. Рабастан улыбнулся ей уголками окровавленного рта, и Белла ответила ему торжествующей улыбкой победительницы, предвкушая слова, которые она вскорости бросит в лицо Визенгамоту, после того как услышит давно вынесенный приговор.
В пику навевавшим глухую тоску дементорам, она вспомнила одну из самых счастливых ночей в своей жизни. Это началось с того, что Беллатрикс приснился сон…

***