Гермиона сама не могла понять, когда приняла это решение. На следующий же день вместе с Беллой она вернулась к мистеру и миссис Грэйнджер. Изменила их память, попрощалась и уехала «к своим друзьям из магического мира до конца каникул».
Она ещё не облекла решения в слова и уж точно не собиралась бороться против своих друзей – но уже и признаваться в своем положении далеко не спешила. И определенно не спешила покидать гостеприимное поместье Малфоев.
Как ни печально было это осознавать, но раньше и в школе, и во всей жизни Гермиона всегда была изгоем. Дома в мире магглов – потому что не могла жить открыто; говорить, не контролируя каждое слово, могла только с названными родителями, которые её не понимали. А в Хогвартсе… Она была не такая как все. Даже Гарри и Рон – её лучшие друзья – даже они считали её заучкой, даже они делились с ней далеко не всем, не признавали её, говоря грубо, полноценным членом команды. И не уважали до конца. У нее не было друзей на курсе. Нормальные отношения – может быть. Но друзья… Возможно, Джинни Уизли могла бы стать её подругой – но у нее ещё миллион других приятелей, а Гермиона всегда оставалась сама по себе.
Теперь она вдруг очутилась… на своем месте. Пусть это и звучало странно. Здесь, казалось, её по-настоящему уважали и даже ценили. Ей давали новые знания. Ее учили тому, чему никто так и не взялся обучить её раньше. Вместе с Беллатрисой они пересмотрели весь образ прежней Гермионы Грэйнджер. И новая Гермиона вынуждена была признать, что полюбила свое отражение в изысканных, дорогих зеркалах. Внезапно она почувствовала ту самую красоту и аристократичность черного цвета, о которых говорил в первый вечер их знакомства Волдеморт. Это оказалось так просто – выглядеть волнующей, чарующей, неотразимой…
Она чувствовала себя Золушкой из маггловской сказки и, несмотря на все сомнения и переживания, не могла сдержать невольного восторга. Кем бы ни был человек, он всегда остается всего лишь человеком. Подвластным общечеловеческим слабостям. Лорд Волдеморт с юности умел найти подход к любому, кто был ему нужен; подобрать тот самый ключик, который отопрет необходимую дверцу. Полуромантический образ непонятого Темного королевства, доверительные отношения, умение не переходить тонкую грань между допустимой откровенностью и чистой, неприкрытой ничем правдой; домашняя обстановка, разговоры у камина; ломающий все прошлые представления образ мудрого наставника, философские размышления, уважение к её мнению; новые знания, те, которые никто не смог бы ей просто так дать; а ещё это вроде как второплановое, но очень существенное превращение Золушки: в мире магии оно, в сущности, осуществляется так просто – и остается столь неизменно действенным во все времена. Вот он – неполный список того, чем, в дополнение к зову крови, Темный Лорд собирался завоевать свою потерянную дочь и сделать такой, какой вырастил бы сам, будь у него таковая возможность.
Он был уверен, что всё получится. Всё уже начало получаться.
Не хватало некоторых штрихов: нескольких поступков, после которых уже не будет дороги обратно. Когда девочка их совершит – останется лишь осторожно снять с нее розовые очки. И отточить многочисленные грани её талантов – о, их, к счастью, было не мало. Да и могло ли случиться иначе?
Только спешить нельзя.
Чтобы не испортить столь блестяще начатую партию…
