Положись на меня, моя любовь.
Ты знаешь, я не могу остаться надолго.
Все, что я хотела сказать -
Я люблю тебя и не боюсь.
Evanescence - My Last Breath
Альбом Evanescence - Fallen (2003)

Драко проснулся от скрипа открывающегося окна. Парень приоткрыл глаза и попытался понять, что происходит. После вчерашнего скандала, который затеял, по мнению Драко, сам Люциус, ему было очень и очень плохо. Злость на отца поднималась тугими комками, а то, что кто-то открывал окна, взбесило окончательно.
- Проваливай! – рявкнул он и накрыл голову одеялом. – Все проваливайте… - голос сорвался на кашель. Сегодня нога не болела, он просто не чувствовала её, зато голова кружилась, как всегда после приступа.
- Ты большой и сердитый, я это уже слышала, – спокойным голосом сказала Гермиона, открывая остальные окна. – Голова кружится? А при чем тут большой? Болен?
- Как будто ты не знаешь… - с присвистом проговорил Драко, и, перевернувшись на живот, отвернул голову от Гермионы. – А во всём виноваты вы трое…
- Сегодня я хочу выяснить полный перечень травм, - как ни в чём не бывало, продолжала Гермиона, – но прежде тебе нужно позавтракать и принять одно зелье.
Драко с заспанным видом и едва открытыми глазами резко встал, тут же застонав от головной боли:
- Зелье от головной боли?
Гермиона проигнорировала вопрос парня и занялась выставлением книг на полках. Это была спальня Драко, пока он не заболел. Теперь это больше напоминало больничную палату, заполненную книгами и бутылочками с зельями, пропахшую болезнью.
Но, помимо изуродованной ноги, которая так правильно и не срослась, ран у него не было. Однако, было несколько очень экзотических, малоизвестных проклятий. Некоторые симптомы были вообще не знакомы даже Гермионе. Но это не останавливало её. Всю ночь она провела в огромной библиотеке Малфоев, куда её все-таки допустили.
Среди бесконечных полок с книгами необходимые фолианты находились крайне медленно, но, тем не менее, к 3 утра, когда девушка закончила, нашлись 16 книг и несколько свитков, которые отвечали тематике «нестандартные проклятья». Именно это богатство девушка перенесла в спальню Драко, расположив на нескольких полках.
- Обезболивающее зелье нужно по возможности исключить. Именно оно имеет наиболее пагубное влияние на психику, – учительским тоном заявила Гермиона. – Ты будешь менее агрессивным…
- Не «ты», а «ВЫ», - фыркнул Малфой. – Не забывайся, грязнокровка…
- ВЫ должны принять душ, - Гермиона постаралась не реагировать на яд, который изливал Драко. Согласно её размышлениям, как только ему станет хоть немного легче, он станет намного более вменяемым. – Если нужно, я могу проводить вас.
- Давно не видела обнажённого мужского тела?- Драко неловко выбрался из кровати и спустил босые ноги на пол. – А? Тебя хоть кто-то, кроме Уизли, трахнул? А? – Гермиона покраснела, но, сложив руки на груди, терпеливо выслушала всё. – Ну, колись, хочешь, а? – Драко неловко выпутался из длинной сорочки и остался в одних штанах.
Худое, бледное, покрытое мелкими тоненькими шрамами тело предстало перед Гермионой. Можно было пересчитать все рёбра, каждую косточку найти. Девушка всё-таки смутилась, но не от слов Драко, а от его исхудалого и больного вида.
Внезапно у Драко дрогнула здоровая коленка, и он сам пошатнулся, теряя равновесие. Гермиона заметила это за доли секунды до того, как парень чуть не повалился назад, на пол. Она подхватила его под руку и удержала на ногах.
- Я считаю, что ВАМ нужно…
- Грейнджер, не рассказывай, просто помоги мне сесть, нога болит… - недовольно проворчал Драко. – Ты больше всего напоминаешь мне старую драную кошку МакГонагалл. «Взмахните палочкой и скажите Фереверто…» - Гермиона резко отпустила Драко, и тот невольно взмахнул худыми руками.
МакГонагалл умерла на руках Гермионы, и часто, тёмными ночами в холодной, промёрзшей и сырой Норе ей снились именно глаза любимого учителя… А сейчас этот маленький омерзительный хорёк с ТАКИМ презрением о ней говорит! Джинни заставила дать Непреложный Обет, что Гермиона не навредит Драко. Гермиона об этом уже жалела. Хотелось убить этого подонка…
- Идите мыться, мазь нельзя накладывать на грязную кожу, – сквозь зубы выдавила девушка.
Проверяя, что было среди лекарств, оставленных врачами, Гермиона обнаружила в основном снотворное, обезболивающее и некоторые совершенно не известные ей лекарства. Прочитав правила применения и порядок их приёма, девушка решила проверить их состав.
Утром Драко вместо них принял укрепляющий настой. Раздробленное и не сросшееся даже после применения костероста колено было смазано целебным составом, сделанным утром из крема, который она забрала у Джинни, и мелко растёртых трав и кореньев.
- Грейнджер!!! - из ванной комнаты доносились непонятные звуки, и Гермиона, немного подумав, быстро двинулась туда. И как оказалось – не зря. Драко упал в душе и не мог встать, весь мокрый и заметно испуганный. Гермиона выключила воду.
- Упали? – полюбопытствовала Гермиона. Драко моргнул, вздрогнул, вода была ледяная. Гермиона, насладившись сценой, нагнулась, и, положив тонкую руку Драко себе на плечо, потянула вверх.
Спустя несколько секунд возни абсолютно мокрая Гермиона вытянула Драко и помогла встать на здоровую ногу. Медленно они дошли до кровати, и через несколько минут Драко уже лежал на подушках .
-Грейнджер, ты на меня сердишься? - Гермиона тщательно накладывала своё «зелье» на колено, вернее на то, что от него осталось.
- Я не могу сердиться на хозяина, – тихо сказала Гермиона, перетягивая ногу мягкой материей. – Мне должно быть всё равно, что вы мне скажете. Для меня имеет значение только ваше здоровье.
Разговор дальше не пошёл. Всего несколько слов, когда Гермиона принесла завтрак для Драко и уходила, оставляя его на пару часов. А шла она в лабораторию, чтобы приготовить еще одно зелье, для Джинни.
Молодая леди Малфой настаивала, буквально требовала, чтобы Гермиона сварила зелье «теста на беременность». Это значило, что требования нервной Джинни нужно было выполнить как можно скорее. ?? Лаборатория встретила её стерильной чистотой и пустотой. Напротив окон – длинный стол, справа – три штатива, слева – две подставки и углубление, сток от жертвенника.
Среди котлов были и золотые, и серебряные, и медные. А нужен был самый мелкий и простой - медный. Даже того количества зелья было много. А напротив стола – ряды книг по зельям. Судя по всему, этой лабораторией пользуются крайне редко, а то и вообще не пользуются.
На то, чтобы сварить нужное зелье потребовалось полчаса. Несложный процесс, с парой помешиваний по часовой стрелке и одним кругом - против: ромашка, рябина, крылья индийских бабочек… И вот, спустя 30 минут, варево приобрело розоватый, потом – голубоватый цвет, и наконец стало абсолютно прозрачным.
Содержимого казанка хватило на три флакона, в каждом – на одну проверку. Удостоверившись, что всё готово и прибрано, Гермиона пошла к Джини. До того момента, когда открылась дверь в будуар юной миссис Малфой, девушка даже не догадывалась, что сегодня утром ей было плохо.
* * *
После утренней рвоты и последующего неприятного состояния девушке значительно полегчало, и даже появилось непонятное ощущение полёта. Плотно позавтракав и удивив этим Люциуса, она принялась за любимое дело - вышивание. Люциус ушёл в кабинет, оставив жену заниматься тем, что ей интересно.
Самому Малфою предстояло продолжать заниматься не только экономическими делами, но и управлением собственной безопасностью. Это занимало массу времени и сил, а теперь вообще стало буквально наказанием.
Джини не интересовалась, чем занимается в своем кабинете Люциус. И, с одной стороны, ему это нравилось - не мешала. Но, с другой стороны – наверное, он был бы рад, если бы девушка пришла и хотя бы просто поинтересовалась, что он делает. Борясь с самим собой, Люциус не знал, как правильно намекнуть на это Джини…
А его жена тем временем, несмотря на то, что обещала заняться вышиванием, даже не приближалась к натянутой материи. Она позвала Глорию и спросила её, как та себя чувствует. Девушка раскраснелась и сказала:
- Не тревожьтесь за меня, моя госпожа, - девочка чуть ли не целовала ладони Джини. – Я справлюсь… О, как я вам благодарна, что вы не выгнали меня палкой. Зачем вам неработоспособная рабыня?
- Будь уверена, я не допущу, чтобы тебя продали, - Джини улыбнулась, – а сегодня Гермиона сварит зелье, и мы узнаем точно, беременна ты или нет.
- Вам сегодня утром было плохо? Как вы себя чувствуете? – Глория сидела у ног хозяйки и рассматривала вышивку на полах ее халата.
- Значительно лучше, чем было утром, такое впечатление, что из меня вышла вся негативная энергия, и я вновь готова жить дальше. – Джини пожала плечами. Именно этот момент выбрала Гремиона, что бы появиться с тремя флакончиками зелья.
- Доброе утро, – она поставила на косметический столик флакончики. – Я приготовила зелье, когда будем ставить опыты?
- Прямо сейчас, – Джини выпрямилась. – Как это нужно делать?
- Содержимое флакона нужно вылить в бокал, а потом – капнуть туда три капли крови женщины, – поясняла Гермиона своим раздражающе-лекторским голосом. – Потом поболтать, чтобы зелье смешалось с кровью, и подождать. Если станет красным – есть беременность, если синим – нет.
Джини встала из кресла и вышла в спальню, чтобы вернуться с серебряным ножиком для бумаги.
– Глория, палец!
- А что потом? - спросила Гермиона, разливая зелья по стаканам.
- А зачем ты все три вылила? – удивилась Джини.
- Для сравнения. По-моему, у Малфоев шерсть ангельских болонок очень старая была, могла испортить всё зелье. Давайте… - Все три девушки укололи себе пальцы и накапали по три капли крови.
Следующие несколько секунд прошли в абсолютной тишине. Только один стакан стал красным, два других – синими. Красным стал стакан с кровью Джини. Девушка села в кресло и уставилась на результат.
- Так я беременна?
- Вполне возможно, если учитывать, что ты замужем. – Гермиона как-то странно посмотрела на подругу. – Отчего ты так улыбаешься?
Джини перестала улыбаться и посмотрела на Гермиону, та убрала зелье.
- Это опасно, Джини. Малфою вряд ли это понравится. Он запросто может приказать тебе выпить…
- Гермиона, – Джини прекрасно понимала, что девушка и знать не может, о том, что говорил Люциус, – это не так, но, тем не менее, – ты не говори об этом ни одной живой душе, особенно Драко. – Джини помолчала, потом улыбнулась Глории. – Милая, ты не беременна…
- Мерлин… - Глория встала. – Я даже не знаю, радоваться мне или плакать! Я уже начала свыкаться с этой мыслью… Хотя, что бы я делала с ребёнком?
- Вот и хорошо… - Джини встала. – Глория, ты можешь идти. Гермиона, идём на улицу, нам нужно поговорить.
* * *
Ни Джини, ни Гермиона не подозревали о том, что в имение прибыл Вольдеморт. Тёмный Лорд провёл это время в кабинете Люциуса, сидя в его кресле. Бумаги и отчётность Малфоя, который наверняка прикарманил пару миллионов, мало интересовали Вольдеморта. Мысли тёмного властителя крутились вокруг вполне человеческих проблем.
После памятных событий Том Риддл понял одну простую вещь: Джиневра Малфой – не Нарцисса, по крайней мере, для Люциуса. Эта маленькая девочка даже не просто кукла для секса, она – намного больше. А Люциус – собственник, и не отдаст любимую игрушку. Никогда.
Девчонка не стоила тех потерь, которые могли быть результатом настойчивости. Всё-таки, без Малфоя не справиться. Пусть побалует пока свое самолюбие. Именно поэтому Вольдеморт привёз с собой Беллу.
Люциус Беллу видел и понял, что Вольдеморт планирует остаться на ночь. Как минимум. Значит, обед будет в большой столовой. Значит, Джини придётся спускаться и предстать перед Вольдемортом…
- Распорядись к обеду, – как будто бы пользуясь легилименцией, сказал Вольдеморт. – Кстати, как здоровье твоей жены? Она почтит нас своим присутствием?
- Сегодня она чувствовала себя плохо, – пользуясь моментом, проговорил Люциус. Ему вдруг стало очень жаль жену. Такое новое, не свойственное ему чувство, а ещё непреодолимое желание просто обнять девочку и не отпускать…
- Ты мог бы сходить за ней? Не прячь от меня такое украшение вечера!– Вольдеморт отложил бумаги. – Я уверен, что она с удовольствием составит нам компанию за ужином.
Люциус почувствовал острое желание убить Вольдеморта, впервые в жизни. Ему ясно представился весь ужас маленькой мужественной гриффиндорки. Мир вдруг сошёлся клином вокруг рыженького котёнка…
«Её ты не получишь… Ты вообще ничего не получишь». Люциус заблокировал свои мысли так, что у него началась мигрень от напряжения. Вольдеморт не обратил на это внимания.
* * *
Драко изо всех сил подался вперёд и прижал к себе Гермиону, повалив на себя. В какой-то горячке он зашептал ей в волосы:
- Не выходи из моей комнаты, мы оба не выйдем. – Гермиона слышала, как хрипло дышит Драко. – Он никогда не приходил сюда…
- Тише, тише… - Гермиона встала и обняла Драко, который не отпускал её. – Всё будет хорошо, давай… - Она попыталась отцепить тонкие бледные пальцы. – Ну?
- Пусть какой-нибудь домовик принесёт нам поесть, и ты останешься тут… - не унимался Драко. – Я подвинусь, тут много места… но, ты понимаешь, ТЫ не должна выходить, ОН убьёт тебя…
- Да, хорошо, я не уйду. Я…я, – Драко гладил её по спине и дышал прямо в шею, – я буду искать подходящие проклятья…
- Сначала поиграй со мной в карты.
Гермиона наконец отцепила руки Драко от себя и кивнула.
- В бридж?
- Нет, в деберц.
- Я не умею, - пожала плечами Гермиона.
- Вот это да… - Оживлённо усмехнулся Драко. – Грязнокровная заучка чего-то не знает, – он наклонился к Гермионе, почти к самым её губам, и прошептал: - Я научу…
* * *
Джинни узнала о приезде Тёмного Лорда от ворвавшейся в будуар горничной. Глория рассказала всё, что видела и слышала. Даже о том, что с ним прибыла Упивающаяся Смертью Беллатрикс Лестрандж. Девушка старалась держать себя в руках. Факт того, что она носила под сердцем ребёнка, добавлял сил.
- Где сейчас Гермиона?
- Она ушла к Драко, я предупредила её, – Глория кивнула.
- Хорошо… теперь иди к себе. Если что, я тебя позову. – Джини вернулась в спальню и легла на застеленную кровать. Ей нужно было опять притворяться больной…
Именно лежащей на покрывале её застал Люциус, пришедший поговорить. Джини в этот момент о чём-то задумалась, и лежала с совершенно отрешенным лицом. Мужчина тихо подошёл к ней и тронул губы поцелуем.
- Любимая, как ты?
- О… Люциус… - Джини улыбнулась. – Мерлин… ОН тут?
- Да. И он требует, чтобы ты спустилась к обеду, – Джинни побледнела, но Люциус тут же обнял её маленькое личико.
- Котёнок, он… Он не причинит тебе вреда. Он привёз с собой Беллу…это хороший признак… - Джини машинально кивнула. – У тебя что-то болит?
- Нет… Мне больше не было плохо, как будто я тогда… вывернула всё негативное… - Джини погладила тыльной стороной ладоней лицо мужа.
Люциус поймал ее руку поцелуем. Джинни опустила руки и улыбнулась. Она больше всего хотела сейчас сказать Люциусу, что ждёт его ребёнка, но страх сдерживал её. А мужчина уже целовал её губы и щёки, нежно поглаживая спину под мягкой материей домашнего платья.
Вдруг Люциус кинул взгляд на часы на стене и быстрыми движениями стал освобождать жену от платья. Шелк, наэлектризованный прикосновением, создавал разряды, которые острыми иголками кололи пальцы Люциуса. Мужчина только улыбался, а Джини лежала, прикрыв глаза.
Через несколько секунд на Джини не было ничего, кроме пары чулок и бархотки с подвеской. Девушка, схватив руку мужа, потянула его на себя, призывая. Люциус усмехнулся, и, не особенно раздеваясь, посадил обнажённую девушку себе на колени. Джини оказалась спиной к Люциусу:
- У тебя очень красивая шейка, – шепнул он, пройдясь мелкими поцелуями от плеча к самому основанию шеи. Джини только тихо застонала, ощущая, как руки перебираются от налитых грудей к бёдрам. Очередной стон сорвался с губ девушки, когда сильные руки приподняли её, помещая над возбуждённым, горячим органом.
Обеими руками Джини вцепилась в колени мужа, ощущая каждый миллиметр продвижения. Люциус уткнулся ей в шею и прерывисто дышал, разметая в стороны короткие волоски. По ногам девушки медленно сползали чулки. Джини, закинув руки за голову, обхватила шею Люцуса, и, прижавшись к его горячей шее, тихо стонала, упёршись головой в щеку.
Девушка взвизгнула, когда каждый мускул в ней сократился в оргазме. Она умиротворённо положила голову на плечо мужа.
- Мы должны прерваться? – тихо спросила она. – Но после… ты же придешь?
- Нет… это ты придёшь ко мне, – шепнул Люциус, укладывая Джинни немного отдохнуть. - Я сам тебя туда отведу… после ужина, – он наклонился над ней и поцеловал у самого ушка перед тем, как уйти…