Ожидание для небес
Я никогда не была отдельно от Вас
И падая вниз, я чувствовала ваше движение.

I Walk Alone

Люциус возвращался в имение с одной мыслью - выслать от греха подальше Гермиону, пока Джинни успокоится, и всеми правдами и неправдам доказать девушке, как он её любит. Потому что это так и было, потому, что это всё очень сложно. Потому, что он больше всего хотел свою жену и мысль о том, что скоро Джинни отправится во Францию вызывала приступ отчаяния.
В первый раз номер с подарком прошел очень гладко, поэтому Люциус купил у ювелира роскошную брошь-аграф в форме петуха. У него даже план сложился, как преподнести этот подарок. Он ясно представлял себе, как примет свою анимагическую форму и ранним утром…
- Грейнджер? – Люциус стоял над лежащей на полу Гермионой. – Что произошло? Где Джинневра?
Гермиона только моргнула, она не могла ни говорить, ни двигаться. Люциус несколько секунд смотрел на неё, и девушка ясно видела, как расширились у него глаза. Мужчина быстро достал палочку, и, взмахнув ею, снял проклятье.
- Вольдеморт, – прохрипела девушка, – он забрал Джинни…
- Я зачем позволил тебе оставить палочку Драко? – Закричал Люциус.– Чтобы ты защищала её!
Гермиона опустила голову. Это правда. Она, воевавшая на полях проигранной войны, продержалась всего лишь пару минут. Вольдеморт почему-то не убил её, вообще – очень странно. Но, тем не менее, Гермиона медленно встала и посмотрела прямо в глаза Малфою.
- Я и защищала…
Люциус отвернулся в этот момент. Сейчас он изо всех сил старался сдержаться. А ведь хотелось кричать, громить всё вокруг себя. Люциус не переживёт смерть Джинни, она слишком глубоко вошла в его жизнь.
- Что ОН говорил? – Вдруг спросил Люциус
- Дословно?
- А как ещё? – Закричал Люциус. – Всё, что касается нас с Джинни.
- Сначала он обругал меня «грязнокровкой», потом – «он –Предатель крови, как и вся твоя семья», сказал он о Драко. «Знаешь, ты смогла испортить даже такую безупречно чистую кровь, как у Люциуса! Я знаю о грязных делишках твоего мужа, вы думали меня обмануть, вы жалкие и никчемные создания, предатели чистой крови», сказал он. – Гермиона взяла себя в руки окончательно и теперь смотрела на Люциуса самыми ясными глазами. – Что это значит?
- Иди следом за мной, – приказал он. Гермиона немного подумав, побежала следом за размашисто шагавшим Люциусом. Мужчина привёл её в кабинет. И если бы не события, предшествовавшие тому, Гермиона однозначно думала бы вовсе не о Джинни. Но сейчас она только медленно обводила глазами помещение. – Хватит пялиться, садись за стол и пиши.
- Что? – Удивилась Гермиона, когда Люциус положил перед ней лист пергамента с гербом Паркинсонов.
- Пиши: «Дорогая моя Флер, очень жаль, что мне приходится писать вместо Джинневры. Однако она сейчас болеет, и я составляю ей компанию. Она очень просила написать вам письмо.
Придётся выполнить её просьбу. Я предлагала ей подождать, пока она выздоровеет, но Джинни хотела форсировать события. Вот я и пишу. Джинни очень ждёт тебя и твоих детей в гости». Гермиона написала всё сказанное и с непониманием посмотрела на Люциуса, который выхватил бумагу.
Она смотрела через плечо мага на то, как выступила подпись миссис Паркинсон. Люциус удовлетворенно кивнул, почерк тоже изменился и получился совершенно не похожим на то, как писала Гермиона. Оттолкнул Гермиону, подошёл к клетке, в которой сидела сова, привязал письмо к лапке и отпустил её.
- Что это было?
- Любопытство – плохая черта характера.
- Это ведь не письмо просто так, это… - Гермиона замолчала, чтобы продолжить, - Вольдеморт правду говорил? Вы…
- Это не твоё дело, грязнокровка, - рявкнул Люциуса, – иди в главный зал, - велел Люциус, – большой камин, ты будешь встречать тех, кто будет выходить оттуда. Их будет много, – добавил маг, – они все знают, куда трансгрессировать.
- Куда?
- Что? – Люциус повернулся лицом к Гермионе, и та шарахнулась от него, столкнувшись со стулом.
- К… куда вы идёте? – Еле проговорила она.
- К Вольдеморту, – мрачно сказал Люциус.
- Он сказал, что будет вас ждать, - прошептала Гермиона, – он говорил, что сначала вы придёте, а потом он убьёт Джинни…
- Это мы ещё посмотрим. – Люциус швырнул в камин пороху и шагнул туда, называя какой-то не известный Гермионе адрес.
* * *
Джинни медленно и очень осторожно открыла глаза. Голова гудела, в горле клокотало. Ей очень хотелось пить. Медленно подняв голову, она осмотрелась. Почему-то она подумала, что попадёт в камеру подземелий, но вместо этого её окружала обычная обстановка комнаты.
На столике рядом стоял графин с каким-то напитком, но Джинни, хоть и потянулась к нему, пить не стала. Мало ли что мог насыпать туда Вольдеморт. Поскольку смысла вставать не было, Джинни медленно опустилась назад. Нужно было думать, как выбраться.
«Нет… Люциус не должен сюда идти… ни в коем случае. Вольдеморт убьёт его… Из-за меня».
Несколько минут она внимательно изучала потолок, а потом опять провалилась в сон. Ей снилось то, что было или не было, она гуляла в саду за Норой и разговаривала с мамой. Сначала она казалась себе такой маленькой, едва ли старше 7 лет. Благодаря тому, что она была единственной девочкой в семье, платьице было куплено для неё, и она отчётливо это понимала.
Она даже не понимала тогда, как завидует другим девочкам, которым родители покупают не одно платьице в сезон, а больше, и кукол у них было много. А у Джинни было много братьев, которые всегда создавали шум и много дырок на поношенных чулках.
Самым замечательным был тот день, когда приехал Чарли, бедный добрый Чарли, и подарил ей новое платье и мантию, новые башмачки. Она всегда любила его, он был для неё самым родным и близким из братьев. Фред и Джордж, Билл… никто из них не был ТАК близок.
Такие мысли часто посещали её, но она успешно боролась с ними. Чем старше она становилась, тем легче было с этим справляться. Джинни Уизли выросла. Даже во сне она теперь сидела в саду, на низенькой скамеечке. Только платье у неё было не то, которое она носила всегда, а белое.
- У тебя судьба такая… моя девочка…
Джинни моргнула, и поняла, что проснулась. В комнате было темно. За решетками окна был поздний вечер. Джинни приподнялась на локтях. Вместе с привыканием к скудному освещению пришло ощущение того, что в комнате кто-то есть.
Как же она испугалась. Помня, что происходило на приёме Вольдеморта, и как он заинтересовался ею, девушка думала только о том, ЧТО может сделать Тёмный Лорд, прежде чем убить…
- Милая маленькая Джинни, – голос исходил откуда-то слева, – испугалась? – Белла взмахнула палочкой. – Люмос.
Комната озарилась холодным светом, выделяя абсолютную белизну её лица. Белла откинула волосы привычным движением, и, сделав несколько быстрых шагов, уселась на стул.
- Беллатрикс?
- Ты не трясись так, я не допрашивать тебя пришла, – Белла вынула из кармана кисет и плоскую серебряную дощечку, – так, поговорить… - Белла скривилась. Она высыпала тоненькую дорожку белого порошка на дощечку и вдохнула сначала одной, а потом – второй ноздрёй. – Мы же подруги? А… - она несколько раз быстро чихнула, зашлась сухим кашлем, в перерывах которого призвала кувшин с напитком и прямо из горла выпила половину.
- О чем? – Спросила Джинни, встав с кровати. Она разровняла робу и подошла к столу. – Беллатрикс, вы в порядке?
- О Нарциссе… - Белла опять закашлялась и сплюнула на ковёр. – Что она тебе сказала?
- Понимаете, Белла, это вам не понравится… - Джинни села за стол. – Тогда я была слишком жестка с вами.
- Не грузи, а рассказывай, - Джинни вздрогнула, когда Белла сняла с пояса кинжал в великолепных ножнах, но Упивающаяся просто положила его на стол, рядом с кисетом. – Всё, как есть…
- Нарциссу душил Вольдеморт, - как и просила Белла, сказала Джинни. – Он придушил её, и она заболела, долго не снабжался кислородом головной мозг. Умерла она сама, но от этого, – женщина слушала её молча, только вертела в руках пластинку.
- Она была моей любимой младшей сестрёнкой. Я обожала с ней играть, как с куклой. Редко кто вызывал у меня такие порывы в сердце. Я была искренне рада, когда узнала о том, что она вышла замуж за чистокровного волшебника, родила наследника. Откуда же я знала, что моя малышка ТАК закончит.
- А ты сама? Разве ты не вышла за чистокровного волшебника?
- С одной большой разницей, - Белла опять начала насыпать кокаин на пластинку. – Я его презирала…
- Нарцисса Люциуса уважала. Она сама мне так сказала, – Джинни кивнула сама себе, а Белла вдохнула наркотик, – но не любила…
- И не обязана была, – фыркнула Белла и опять откинула седую прядь волос. – Знаешь, за что я всегда её ругала? – Джинни непонимающе уставилась на Беллу. – За то, что она увлекалась чтением дамских романов… - Белла вдруг зашлась диким хохотом, переходящим в рыдания и тяжёлый кашель с рвотными позывами.
Джинни не удержалась и, встав, обошла стол и обняла Беллу за плечи, пытаясь успокоить, был какой-то момент, когда напряжённое тело расслабилось, перестало крупно дрожать. Но это продолжалось всего несколько секунд. Белла успокоилась и отстранилась.
- Зачем, за что ОН мог придушить, именно душить?
- Я думаю… это… - Джинни помялась. Она-то знала, что было подоплёкой, но она просто боялась говорить Белле.
- Не тяни, маленькая Джинни, хотя я и сама понимаю, что ты, добренькая девочка, говорить не хочешь. – Белла вдруг опять зашлась истошным хохотом. – Тебе было больно. Тогда, когда Люциус тебя на столе разложил? Признайся, малявка, тебе было больно?
- Нет, это было унизительно, – вдруг сказала Джинни.
- Вот, малявка, унизительно, – фыркнула женщина и опять сплюнула на ковёр, – ты просто не знаешь, ЧТО такое УНИЗИТЕЛЬНО… - Белла допила содержимое кувшина, прокашлялась. – Когда тебя избивают авроры, нет, не допрашивают, а избивают, просто так, ради удовольствия… вот это – унизительно…
- Ты замучила до сумасшествия Долгопупсов…
- Когда тебя насилуют поочерёдно, а потом спрашивают и спрашивают, нравится ли тебе это всё, – Джинни была готова пересказать все преступления, совершенные Беллой, но Упивица её не слышала, она была где-то в своём мире. – Вот это унизительно…
- Верю… - прошептала Джинни, понимая, что если отрицать, то это опасно во-первых, а во-вторых – просто ложь.
- Ладно, малявка. Я не завидую тебе, лёгкой смерти не будет. Но… было приятно познакомиться.
Белла встала, сгребла вещи и очень быстро вышла, не забыв закрыть за собой двери и запереть их. На столе появился ужин. Джинни к нему прикасаться не стала, хотя… Белла же пила из кувшина. Но всё равно. Джинни не могла понять, что вообще происходит? Её поселили в приличной комнате, её кормят… последний ужин смертника?
Джинни рассмеялась сама над собой и подошла к зеркалу. За окном чёрное небо расчертила ветвистая молния. Джинни осторожно всмотрелась в полированный метал. А потом – расстегнула аграф на мантии и положила её на стул рядом. Туда же отправилась и роба. Джинни переплела причёску, которая растрепалась и села за стол. Не тронутый ужин убрали и оставили только фрукты.