Если б счастье мое было вольным орлом,
Если б гордо он в небе парил голубом,-
Натянула б я лук свой певучей стрелой,
И живой или мертвый, а был бы он мой!
Если б счастье мое было чудным цветком,
Если б рос тот цветок на утесе крутом,-
Я достала б его, не боясь ничего,
Сорвала б и упилась дыханьем его!
Если б счастье мое было редким кольцом
И зарыто в реке под сыпучим песком,-
Я б русалкой за ним опустилась на дно,
На руке у меня заблистало б оно!
Если б счастье мое было в сердце твоем,-
День и ночь я бы жгла его тайным огнем,
Чтобы, мне без раздела навек отдано,
Только мной трепетало и билось оно!
(Мирра Лохвицкая)

Снежные хлопья медленно кружились в воздухе, словно исполняли какой-то причудливый танец. Я меланхолично наблюдала за тем, как они плавно ложились на школьный двор, устилая его своим пушистым покровом. Вся земля давно была покрыта большими сугробами, но снегопад и не думал прекращаться. Тяжелая туча нависла над замком, щедро осыпая башни снежинками. Ученики Хогвартса с радостными криками бегали по школьному двору, кидая друг в друга снежки, валялись в сугробах…

Смеркалось. Окна Хогвартса загорались торжественными огнями, словно пророчили приближение Рождества. Везде царила атмосфера приподнятого настроения и безудержной радости, и мне казалось, что мир сияет этими невидимыми лучами счастья. Никогда я еще не чувствовала себя так спокойно и легко, а на моих губах не играла такая счастливая улыбка. Мне казалось, что весь мир радуется вместе со мной.

Я отложила книгу в сторону и наблюдала за резвящимися в снегу первоклассниками. Они лепили снежки, перекрашивали их заклинаниями в разные цвета и заставляли летать по всему двору. Несколько раз они чуть не попали в меня, но я вовремя успела отклониться. Мне нужно готовиться к предстоящей контрольной по трансфигурации, но я никак не могла заставить себя сесть за учебники. Вот уже который день у меня было праздничное настроение, и единственное, чем я занималась, так это шаталась без дела по замку.

А с неба все продолжал падать пушистый снег, снежинки путались в моих волосах. Я чувствовала, что от мороза у меня покраснели щеки, но холодно не было. Внезапно позади себя я услышала тихие шаги и обернулась. Том стоял прямо за моей спиной и не сводил с меня взгляда. Я не могла сдержать улыбку. Всегда, когда он находился рядом со мной, реальность начинала казаться сном.

- Искал тебя по всему замку, - сказал Риддл, садясь рядом на скамейку.

- Решила подышать свежим воздухом, - я пожала плечами, все еще не сводя взгляда с Тома.

На его лице появилась тень улыбки. У меня в душе тут же стало тепло и спокойно. Я любовалась его едва заметной ямочкой на щеке, длинными ресницами, тонкими губами. Иногда мне казалось, что я могла бы часами рассматривать лицо Тома, забыв обо всем на свете. Ведь от одного его взгляда я чувствовала, как меня переполняет необъяснимая радость, и мне хотелось кричать на весь мир, как же я счастлива с ним. Том протянул ко мне руку и коснулся пальцами лица. Нежно провел по скулам, дотронулся к губам. С ним всегда было так хорошо и не было нужно никаких лишних слов. Том прикоснулся к моей руке, несильно сжал мои пальцы, а потом встал со скамейки, увлекая меня за собой.

В последнее время у нас с Томом появилась привычка прогуливаться по вечерам вокруг озера. Мы наблюдали, как серая дымка медленно окутывает окрестности, как в ней теряются очертания замка и деревьев Запретного леса. Под ногами тихо хрустели снежинки, где-то слышался скрип старого дерева. Водная гладь Черного Озера давно превратилась в лед, и теперь было трудно отличить, где суша, а где вода.

- Какие планы на каникулы? – поинтересовался Том, когда мы проходили мимо старого дуба, ветки которого были покрыты снегом.

- Конечно, я останусь в школе, - воскликнула я, украдкой взглянув на Тома.

Юноша удивленно вскинул брови.

- В школе? И ты не хочешь поехать домой?

Я вздохнула. Мне было известно, что Риддл не собирался на каникулах возвращаться в маггловский приют, а я не могла оставить Тома одного на его последние рождественские каникулы в Хогвартсе, ведь практически все слизеринцы покидали замок. Эти каникулы я так хотела провести вместе с ним! Я даже не могла себе представить, что могу не видеть Тома несколько дней.

- Я хочу остаться на каникулах с тобой. Ты же сам знаешь, что я по-другому не смогу… Или ты не хочешь этого?

- Не говори глупостей, Беллс, - произнес Риддл.

Он взял мое лицо в руки, заглянул в глаза. Я тут же улыбнулась. А Том приблизился ко мне и легко поцеловал в губы. Это было таким привычным, но в то же время таким приятным. Я любила терпкий вкус его губ и нежные прикосновения пальцев к щекам. И хотя Том пытался казаться неприступным и холодным, я чувствовала, что в душе он испытывает все то же, что испытывала я. В такие мгновения я чувствовала себя самой счастливой девушкой на планете. Я прижалась к Тому, обвив его шею руками, и ответила на его поцелуй, а он запустил руку в мои волосы.

Внезапно я услышала позади нас шаги и обернулась. В нескольких шагах от нас стояла второкурсница с Хаффлпафа. Ее лицо залилось краской и выражало полное смущение.

- Прошу прощения… - тихим голосом произнесла она. – Беллатрикс, тебя по всей школе искала Андромеда… Говорила, что хочет тебе что-то сказать. Она просила передать, что ждет тебя в библиотеке.

Девочка посмотрела на меня, задержала взгляд на Томе и побежала в сторону замка. Я уже начинала привыкать, что многие девушки, которые видели Риддла в моем присутствии, начинали смущаться. Видимо, они все еще не привыкли, что их герой теперь совсем другой.

Я виновато посмотрела на Тома. Он лишь пожал плечами, взял меня за руку и повел в сторону замка. Интересно, что хочет от меня Андромеда? Последний месяц мы с ней даже не обменивались приветствиями. Это могло значить лишь то, что случилось что-то серьезное. Но я не сильно волновалась, так как знала, что моя сестра все всегда преувеличивает. Мне было немного обидно, что из-за нее мне пришлось прервать наше с Томом уединение.

Мы вошли в холл замка, отряхиваясь и обсушиваясь от налипшего на мантии и головы снега. Глядя на Тома, я усмехнулась – с мокрыми волосами он был необычайно хорош. Я коснулась губами его щеки и прошептала на ухо:

- Увидимся в гостиной.

Потом развернулась и побежала к лестнице. Я чувствовала, что парень провожает меня взглядом и от этого как будто становилось еще теплее. Я желала поскорее увидеться с Андромедой и вернуться к Тому. У меня совсем не было желания выслушивать ее нравоучения, но все-таки лучше было узнать, что ей все-таки нужно от меня, ведь это и вправду могло оказаться чем-то важным. Когда я дошла до угла, я услышала громкие голоса и была вынуждена остановиться.

- … но я не понимаю, кто это мог сделать, господин директор! Это просто немыслимо! Они все мертвы, до единого!

Кажется, это говорил преподаватель Ухода за Магическими Существами, профессор Кеттлберн.

- А вы не думали, что это могло быть какие-то существо из Запретного леса? Волк, к примеру?

- Волк?! – в голосе Кеттлберна послышались истерические нотки. – В таком случае, господин директор, петухи были бы разорваны в клочья или съедены, а они задушены! А ведь ночью я не слышал никаких криков и никакой возни! Утром, когда вышел на улицу, увидел больше дюжины трупов! По-вашему, это нормально?

- Успокойтесь, Филип… И, умоляю, не кричите, здесь нас могут услышать. Давайте пройдем ко мне в кабинет и там все обсудим.

Затем послышался шорох мантий и звук удаляющихся шагов. Я, наконец, смогла выйти из-за угла. В тусклом свете, падающем из окон, я смогла разглядеть два силуэта, движущихся в сторону директорского кабинета. Подслушанный разговор меня немного обескуражил. Я оставалась стоять посреди коридора, задумчиво глядя в полутьму. Кому понадобилось убивать школьных петухов? И почему профессор Диппет так хочет замять этот инцидент? Возможно, это как-то связанно с Тайной Комнатой? Внезапно я почувствовала, как меня одолевает мелкая дрожь. Я вспомнила ту главу из «Истории Хогвартса» о Тайной Комнате и ее монстре. Говорилось, что петушиный крик смертелен для него. Тут же вспомнились слова Миртл о том, что кто-то может убивать взглядом и одну из характеристик того монстра. Все сходилось. Получается, что петухов мог убить Наследник Слизерина, так как не хотел смерти своего «любимчика». Как же все просто! Но тогда и Наследник - это какой-то ученик, который очень неплохо знает все закоулки замка. Но для чего ему бессмысленные нападения на грязнокровок? Он не может не знать, что чья-то смерть может привести к закрытию Хогвартса. Чего же он тогда добивается? Все было так запутано, что у меня невольно началась кружиться голова.

Я было шагнула в сторону директорского кабинета, дабы рассказать ему обо всем, до чего я додумалась, но тут же мысленно себя остановила. Какое мне дело до грязнокровок? Я слизеринка, и вряд ли Наследник Слизерина будет натравливать свое чудище на «своих». Наверно, именно поэтому Люциус и Рудольфус вели себя так спокойно – они раньше меня догадались о Тайной Комнате. А если об этом знали они, то должен был знать и Том. Надеюсь, что он, в отличие от них, не будет скрывать от меня информацию.

Внезапно мои мысли прервал негромкий звук шагов. Я обернулась. Ко мне со всех ног спешила Андромеда. За ней развевалась школьная мантия, на груди блестел значок старосты Хаффлпафа, а темно-каштановые волосы были аккуратно заплетены в косички и перевязаны желтыми лентами. Все всегда говорили, что мы с Меди необычайно похожи внешне. Возможно и так, но на этом наше сходство с сестрой заканчивалось.

Андромеда подбежала ко мне, и я заметила в ее руках сложенный вдвое пергамент.

- Что случилось? – тут же спросила я, даже не поприветствовав сестру. – Зачем ты хотела меня видеть?

Андромеда отвела меня ближайшему подоконнику и только тогда ввела в курс дела.

- Сегодня мать прислала сову с письмом. Она пишет, что хочет видеть нас на каникулах дома. Обязательно.

- С чего бы? – хмыкнула я. В душе я почувствовала необъяснимое разочарование – ведь я рассчитывала провести каникулы с Томом.

- Она писала, что дома они с отцом все нам объяснят, так как о таком в письмах не пишут. Это касается нашей семьи…

По Андромеде было видно, что она взволнована, но ни капли не удивлена внезапным желанием матери видеть нас на каникулах. У меня появились подозрения, что сестра лишь делает вид, что ничего не знает. Она была самой старшей и всегда первой узнавала все, что касалось нашей семьи. Я всмотрелась в лицо Меди, надеясь понять, что же такого она скрывает. Но это было тщетно.

- Что случилось, Андромеда? – твердо спросила я. – Неужели об этом никак нельзя было сообщить в письме? Или же почему ты не можешь сказать об этом, раз уж в курсе всего?

Последняя фраза прозвучала язвительно. Меди никак не отреагировала на мой тон – она давно привыкла к нему. А я никогда не церемонилась с Андромедой и не пыталась показаться ангелом. Наверное, это потому что мы с ней слишком разные, а возможно, потому, что нас связывала обоюдная неприязнь.

- Я не могу тебе ничего сказать, Белла, прости, - холодно произнесла Андромеда, блеснув глазами. – Если хочешь, то можешь через два дня вернуться в Хогвартс, но дома побывать ты обязана. Это не обсуждается, прости.

Я раздраженно вздохнула, но уже ничего не могла сделать – сестра тряхнула головой и направилась в сторону лестницы, больше ничего мне не сказав. Я осталась стоять одна посреди коридора в растерянных чувствах. Я понимала, что должна была явиться на каникулы в поместье, но ведь тогда придется расстаться с Томом. А ведь я обещала остаться с ним. Хотя я знала, что он поймет меня в любом случае, ведь я уезжаю не по своей воле. Еще я злилась на Андромеду – она все знала и могла бы мне сказать, ничего сложного в этом не было. Больше всего на свете я не любила, когда люди говорили загадками, и это качество я могла простить лишь Тому.

Я вспомнила о нем, и внезапно меня одолело какое-то странное предчувствие. Мне почему-то казалось, что очень скоро произойдет что-то очень важное. И эти мысли о неминуемом грядущем меня так пугали…

Вдруг я почувствовала легкое прикосновение к своей шее. Я обернулась и увидела Тома, он подошел ко мне сзади и обнял меня за талию. В тот же миг я ощутила себя самой защищенной на свете, а все мои страхи и переживания исчезли в один миг. Я прижалась к парню, уткнувшись носом в его плечо.

- Мне нужно уехать на несколько дней на каникулах, - прошептала я. – Дома произошло что-то серьезное…

Том ослабил объятья, но не отпустил меня. Я осторожно посмотрела в его лицо - на нем, как всегда, ничего не выражалось. И как можно уметь так прятать свои эмоции? А мне оставалось лишь верить в то, что Том меня понял.

Мы еще некоторое время молча простояли в коридоре, прижавшись друг к другу, а после медленно направились к подземельям.

 Глава 15. Рождество

Подаруй світло...
Подаруй світло мені...
(Скай «Подаруй світло»)*

К зимним праздникам я всегда относилась равнодушно. Если всем Рождество казалось чем-то волшебным и необыкновенным, то я воспринимала его как нечто должное и неминуемое. Я вместе со всеми получала подарки, радовалась снегу и елкам, но только потому, что так было нужно. Обычно этот праздник я проводила дома, в кругу семьи: мои сестры Андромеда и Нарцисса, мои родители Друэлла и Сигнус (за глаза я всегда называла их по именам), брат отца Орион с женой Вальбургой и сыновьями Сириусом и Регулусом и дядя Альфард. В такие дни наш большой особняк напоминал улей. Отец и тетушка Вальбурга обосновывались в библиотеке с бутылкой вина или огневиски и начинали свои громкие дискуссии. Больше всего на свете они любили спорить, и им не было важно на какую тему – о делах Министерства, о квиддиче или о семейных проблемах. Порой к ним присоединялся дядя Альфард и тогда обычные споры запросто могли перерасти в скандал. Младший брат моего отца всегда отличался своими моральными идеями. Он выступал за равноправие магглов, грязнокровок и чистокровных магов и не понимал «снобизма высшего магического общества». Вальбурга и Сигнус, конечно же, были не согласны с его взглядами и начинали в два голоса оспаривать его слова, совершенно не переживая из-за того, что их было слышно по всему дому.

Я хорошо помню, как, будучи маленькой девочкой, любила прятаться за дверью кабинета и слушать подобные разговоры. Не скажу, что полностью понимала их смысл, но точка зрения Сигнуса и Вальбурги мне нравилась куда больше, чем либеральные идеи Альфарда. Уже тогда у меня сформировалось определенное мнение о магглах и магах. А однажды Вальбурга все-таки застала меня за подслушиванием одного из разговоров, и я ужасно боялась, что она меня за это накажет. Но тетушка лишь потрепала меня по голове, усадила рядом с собой на диван и разъяснила то, чего я не понимала. Я хорошо помню тот день, помню, как от тетушки пахло сладким вином, дымом и духами, глаза блестели, а на щеках красовались пунцовые пятна. Тогда я еще не понимала, что Вальбурга злоупотребляет алкоголем, впрочем, как и мой отец. Но, тем не менее, тетушка относилась ко мне как к родной дочери и очень часто ставила в пример своим сыновьям.

Что касается Сириуса и Регулуса Блек, то они были очень непоседливыми мальчиками и постоянно искали себе приключений. Больше всего на свете они любили шалить и пакостить взрослым. Нарцисса была одного возраста с Сириусом, поэтому очень часто принимала участие в его забавах. Дети постоянно носились по дому, перекрикивались и громко смеялись. Поначалу они хотели приобщить к их шалостям и меня, но я сразу же дала понять, что им это не удастся.

Помню, что несколько раз к нам на Рождество приходили Малфои и Лестрейнджи. Тогда я проводила время в компании Люциуса и Рудольфуса, а к играм Нарциссы, Сириуса и Регулуса присоединялся младший брат Руди – Рабастан. Тогда наш дом становился еще более людным и шумным. Наверное, именно поэтому Рождество у меня всегда ассоциировались с криками, суетой, большим количеством людей и холодным домом на севере Уэльса.

Я сидела в Большом Зале и вспоминала детство. Как хорошо, что это Рождество должно будет стать для меня не таким, как были все прежние праздники. Пусть на несколько дней я все же отправлюсь домой, но это будет уже после праздника, который я проведу в Хогвартсе. Я молча наблюдала за тем, как домашние эльфы какими-то невообразимыми способами устанавливают огромные елки, а учителя заколдовывают шары, чтобы они меняли цвета. Зал преображался на глазах. С потолка падали снежинки и тут же растворялись в воздухе. Меж парящими в воздухе свечками сновали крошечные феи, оставляя за собой дорожки серебристых искр. Возле стен стояли нетающие статуи оленей и гномов и радостно улыбались. Я и вообразить не могла, что в Хогвартсе на Рождество может быть так прекрасно. Наверное, у меня впервые в жизни возникло необыкновенное ощущение приближения настоящего чуда. А, может быть, мои впечатления скрашивало присутствие Тома.

Я встала из-за стола и медленно пошла к выходу из Большого Зала. Хоть половина учеников и покинула Хогвартс, в коридорах все равно было шумно и суетливо. Трудно было поверить, что еще несколько недель назад все были встревожены нападениями и слухами о Тайной Комнате. Ученики казались беззаботными и необычайно довольными жизнью. Под потолком то и дело возникала омела и очень часто встречались целующиеся парочки. Когда кто-то проходил мимо рыцарских доспехов, то они тут же начинали петь рождественские гимны. А если встречался полтергейст Пивз, то он тут же начинал закидывать незадачливого ученика непонятно откуда взявшимися снежками, при этом исполняя похабно переделанные гимны.

А еще я не могла не заметить, что Том выглядел таким же радостным, как и все остальные. Он, конечно, не показывал этого, но я все чувствовала и видела в его глазах явные проблески счастья. Мне было трудно поверить, что Том может быть таким, но в то же время это делало меня не менее счастливой.

***


Вечер подкрался незаметно. По всему замку зажглись разноцветные огни, придавая ему еще более загадочный вид. По бесконечным коридорам разлетались волшебные снежинки и тут же исчезали, не долетая до пола. За высокими узкими окнами размыто виднелись завихрения метели, снежинки липли к стеклам, западали за оконные рамы. Казалось, сама природа дышала духом наступающего Рождества.

Праздничный ужин проходил в тихой и спокойной обстановке, но в то же время все казались необыкновенно веселыми и довольными. Было немного непривычно видеть в Большом Зале такое небольшое количество людей, хотя, к моему удивлению, слизеринцев было около дюжины. Среди них были мы с Томом, Нарцисса, Рудольфус со своим младшим братом Рабастаном, Августус Роквуд, нелюдимый и немного дерганый первокурсник Северус Снейп, Эван Розье и еще какие-то малознакомые мне семикурсники. За столами других факультетов учеников было в несколько раз больше. Слизеринцы негромко обсуждали предстоящую пьянку в общей гостиной.

- С выпивкой никаких проблем не будет, - полушепотом сообщил Августус Роквуд. – Вчера мы с Руди заказали из Кабаньей головы ящик сливочного пива, несколько бутылок портвейна и, конечно же, огневиски.

Краем глаза я увидела, как Том отвернулся, делая вид, что не слышет разговор. Он хоть и был старостой, но старался никогда не пресекать подобных посиделок. Он считал, что пьянство – это личное дело каждого из учеников, ведь в последствиях виноваты будут только они. А слизеринцы были крайне довольны перспективе погулять перед отъездом, ведь многие из нас разъезжались по домам на завтрашнем Хогвартс-Экспрессе.

После ужина все произошло почти так, как я себе это и представляла. Как только мы вошли в гостиную, Рудольфус и Роквуд призвали выпивку, а уже через полчаса все были навеселе. Поначалу я сидела на диване, поджав под себя ноги, рядом с Нарциссой и Рабастаном и наблюдала, как мои соученики на глазах становятся все более и более дружными. Будучи еще хоть немного трезвыми, они пытались поддерживать разговор, но с каждой минутой приближались к обычным фразам «Брат, ты меня уважаешь?» или «Давай я тебя обниму, друг». Единственными, кто оставался трезвыми, это были первокурсники и мы с Томом. Как только Нарцисса и Рабастан ушли спать, Риддл тут же подсел ко мне на освободившийся диванчик.

- Не скучаешь? – прошептал он мне на ухо, щекоча кожу своим дыханием.

Я хотела ему что-то ответить, но вдруг перед нами возник Розье. В правой руке он держал бутылку огневиски, левой же опирался о спинку ближайшего кресла. Эван был первым претендентом отправиться в беспамятство.

- Ик…Люди, я что-то не понял… Какого дементора я вижу трезвые лица? Мерлиновы яйца, сегодня же Рождество! – заплетающимся языком произнес парень.

- Что… - начал Том, но, встретившись со мной взглядом, осекся.

Внезапно ко мне в голову пришла слегка сумасшедшая мысль – а почему это вдруг я сижу здесь без дела? Почему раз в жизни я не могу позволить себе расслабиться? Я посмотрела на Розье, решительно взяла из его рук бутылку и сделала большой глоток. Жидкость тут же обожгла мне горло. По вкусу напиток был просто необыкновенно гадким, но, тем не менее, в следующий миг я почувствовала, как по телу разливается приятное тепло. Я сделала еще один глоток, и у меня возникло легкое головокружение. Том ошарашено смотрел на меня, а Розье лишь довольно ухмыльнулся и уселся на пол, на том же месте, где только что стоял. Я же пила огневиски до тех пор, пока Том не отобрал у меня бутылку, а над ухом не прозвучал его спокойный голос:

- Беллатрикс, кажется, ты забываешься, - тихо, но твердо произнес парень. Он отставил полупустую бутылку в сторону и внимательно посмотрел мне в глаза. Казалось, что с каждой секундой голова у меня начинала кружиться все больше и больше, а все, что происходит в гостиной, я видела словно сквозь дымку. Я тряхнула головой и неожиданно расплылась в улыбке. Так хорошо было сейчас осознавать, что Том рядом! Я почувствовала что-то необъяснимое – свободу, возвышенность и радость. Неужели от огневиски всегда становится так хорошо?

- Ты пьяна, Беллатрикс, - проговорил Том. – Пойдем, тебе нужно поспать.

- Но я не хочу спать! – словно упрямый ребенок, воскликнула я.

Но Риддл не обратил никакого внимания на мои слова. Он встал с дивана и потянул меня за руку. Мое тело оказалось на удивление податливым для Тома, но никак не желало слушаться меня. Мне пришлось последовать за парнем. Казалось, весь мир предстал предо мной в ином свете. Все было таким ярким, красивым и интересным, как будто все это я видела не своими глазами. Приведя меня в свою комнату, парень на миг отпустил мою руку, и я почувствовала, что земля начинает плыть под ногами. Чтобы не упасть, я схватилась за край стола.

- Белла… - вздохнул Том и подошел ко мне.

Он взял меня за талию, а я тут же обвила руками его шею. А Риддл тем временем повел меня в сторону душа. Что ж, эта идея мне понравилась. В ванной комнате он включил воду, потом стянул с меня мантию.

- Тебе нужно протрезветь, - произнес Том. Но вдруг я взяла его за руку и заглянула в серые глаза.

- Неужели я не нравлюсь тебе такой? – я наигранно поджала губы и опустила глаза. В трезвом состоянии я никогда бы в жизни себе так не вела.

- Не говори такого, глупенькая, - прошептал Том, чмокнув меня в щеку. – Ты нравишься мне любой…

Я посмотрела на парня, явно недовольна его коротким поцелуем. А потом требовательно коснулась его губ, а он, не медля, ответил на поцелуй. Его язык проник ко мне в рот, провел по зубам, коснулся неба. Я начала заплетающимися пальцами расстегивать пуговицы рубашки парня, после принялась за пояс. Коснулась рукой напряженного члена, нежно поглаживая его пальцами, потом медленно отстранилась. Не успев вглядеться в лицо Тома, который явно был сбит с толку, я опустилась на корточки, нежно массируя пальцами его плоть. Потом поднесла его ко рту, коснулась языком, обхватила губами… Том одной рукой оперся о стену, другую же зарыл мне в волосы, лаская голову. Я чувствовала, насколько ему сейчас было хорошо, и от этого мне самой было так хорошо. Не знаю, сколько прошло времени, когда я поняла, что Том уже на грани, и отстранилась. Потом подняла голову и посмотрела в его лицо. Риддл откинул голову назад, в экстазе закрыв глаза. Я встала, прижимаясь к его теплому телу.

Риддл поцеловал меня в распухшие губы, а его руки проникли под мой бюстгальтер, лаская груди. Он то до боли сжимал их, то нежно гладил. Я не помнила, как мы оказались под струями душа, не прекращая друг друга целовать. Том прижал меня к стенке, рывком сорвал трусики и коснулся рукой моих изгибов. От каждого его жеста, от каждого прикосновения меня бросало в дрожь, и я не могла понять – реальность это или сон. Мы полностью намокли под теплой водой, струящейся по нашим телам. Я немного отвела ногу в сторону, давая Тому возможность войти в меня как можно глубже. Парень тут же начал двигаться, я а обхватила ногами его бедра. Руки Тома теперь переместились на мои ягодицы, с силой сжимая их. Он целовал мою грудь, захватывая зубами соски, а я лишь стонала от удовольствия и извивалась в такт его движениям. Мои ногти вонзились ему в плечи, оставляя небольшие царапины, а потом я почувствовала, что во мне что-то словно взорвалось.

- Том… - тяжело дыша, прошептала я, когда все закончилось.

Парень лишь обнял меня и поцеловал в шею. Еще какое-то время мы просто стояли под душем, а потом Риддл выключил воду, и начал медленно обтирать мое тело полотенцем. Делал он это нежно и легко, стирая с меня каждую капельку, время от времени целуя меня в грудь, в пупок, в живот, ниже. Затем он завернул меня в махровое полотенце, взял на руки и понес в комнату, где положил на кровать. После произнесенного им заклинания зажглось несколько свечей и камин. Я растянулась на кровати, совсем не стесняясь своей наготы и глядя, как Том сидит рядом и рассматривает меня. Состояние алкогольного опьянения у меня прошло, но ему на смену пришло опьянение чувствами. Я снова потянулась к Тому, а он, улыбнувшись, покачал головой, но все же поддался моим рукам. Уже через пару секунд я лежала под ним, раздвинув ноги и целуя его лицо.

… В ту ночь мы уснули лишь к трем часам, уставшие, но очень довольные. Даже не потрудившись одеться, мы прижались друг к другу, согревая своими объятьями. Кажется, я говорила Тому, что люблю его, а он, полусонный, бормотал что-то о том, что огневиски имеет надо мной чудесную власть.

Утром я проснулась от поцелуя. Когда открыла глаза, то увидела сидящего рядом со мной Тома. Он был завернут в простыню, темные волосы торчали во все стороны, а с губ не сходила легкая улыбка.

- Привет, - просто сказала я, не найдя других слов.

- Как ты? – тут же спросил Том.

- Лучше всех, а ты?

Риддл коснулся кончиками пальцев моего лица.

- А как ты думаешь?

Я пожала плечами и села в постели, облокотившись о подушку.

- Спасибо, - прошептал Том, продолжая гладить меня по лицу. – С каждым днем я все больше и больше убеждаюсь, что ты самый важный человек в моей жизни.

Я немного удивилась. Не из-за того, что он мне сказал, я догадывалась, что он испытывает нечто подобное. Меня больше поразило то, что он признался в этом, глядя мне в глаза. Я ведь знала, Том никогда не любил говорить о своих чувствах, какими бы они ни были, а порой даже казалось, что он вообще ничего ни к кому не испытывает. Но я знала многое, о чем он умалчивал, об этом говорили его взгляды и ласки. Хоть Том на словах и отрицал существование настоящей любви, я была уверена, что в глубине души он так не думает. Пусть любовь была нашей слабостью, но в то же время именно из-за нее я порой чувствовала себя сильнее. Видя, как в его серых глазах появляется едва заметная искорка нежности, как он ласково целует меня по утрам и согревает по вечерам, я была уверена, что Том любит меня, хоть и ни разу не говорил мне об этом прямо. И что-то мне подсказывало, что если и скажет, то очень не скоро. Хотя, какая разница?


_____________


*Подари свет...
Подри свет мне...
(Скай «Подари свет»)*