ХС-2, Глава 23-24

Глава 23. Жертва

«Эту дорогу осилит идущий,
Тот, кто от слабости стал всемогущим».
(Otto Dix «Пыль»)

Придя в себя, я ощутила, как меня сжимают сильные руки. Мне хотелось пошевелиться, открыть глаза, но на это совершенно не было сил. Я безвольно обмякла в крепких объятьях, прижалась щекой к его груди и пыталась выровнять дыхание. Перед глазами все еще плясали лучи зеленого света, а на теле чувствовались прикосновения тех мерзких существ, которые едва не затянули меня в бездну. Я пыталась отогнать прочь эти воспоминания, но в сознании вновь и вновь ясно возникали опухшие и уродливые трупы, которые поднимались из воды и, извиваясь, ползли ко мне, разбрасывая по сторонам куски отпадавшей от них плоти. При одной мысли об этом я громко всхлипнула и еще сильнее вцепилась в Тома. Там, где мы находились, было тепло, трещал камин, но я до сих пор чувствовала ледяной холод озера и сырость пещеры, а в носу оставался мерзкий запах гнили и падали, словно у меня перед лицом держали кусок тухлого мяса. Мертвецы, пещера, смерть Регулуса – пережитые ужасы захлестывали меня с новой силой, и даже присутствие Тома не помогало забыться. Из глаз текли слезы, я вытирала их о рубашку Тома и жалась к нему так, будто боялась, что вот-вот появится еще один мертвец и потянет меня за собой.
- Белла, - послышался нежный шепот Тома, и я вздрогнула.
Затем он твердо взял меня за плечи, силой отстранил от себя и заставил поднять голову. Слезы застилали глаза, но мне удалось разглядеть на его лице выражение заботы и волнения.
- Ты вся дрожишь, Беллс, тебе нужно принять душ, чтобы согреться и… отмыться от этого, - Том показал мне руку, перепачканную какой-то слизью.
При виде ее меня передернуло, снова захотелось расплакаться, но я сильно стиснула зубы, стараясь окончательно не потерять самообладания. Только теперь я поняла, что с ног до головы перепачкана гноем и слизью мертвецов. Это было столь отвратительно, что я больше не могла ни секунды стоять на месте – так мне хотелось поскорее раздеться и оказаться под струями воды. Рассеянно взглянув на Темного Лорда, в сторону смежной со спальней ванной комнаты. Не закрывая дверей, я зажгла несколько свечей и до упора открыла кран с горячей водой. Стянула с себя плащ, платье, белье и залезла в ванну, дрожа и подставляя свое тело потокам. Руки, ноги, волосы, лицо – все было в этой мерзости, и я отчаянно пыталась ее оттереть, но почему-то не получалось. Казалось, что грязь просто въелась в меня, и от этого становилось еще хуже.
У меня было странное, необъяснимое состояние, словно я была во сне, но никак не могла проснуться, и я чувствовала, что просто-напросто близка к истерике.
Из глаз все сильнее текли слезы, я закусила губу, чтобы сдержать стон. Почему в моем сознании постоянно всплывали эти ужасные картины? Почему я никак не могла успокоиться? Зачем Темный Лорд решил убить Регулуса именно таким способом? Что мой кузен забыл в этой пещере? Для чего Том взял меня с собой? Хотел, чтобы я посмотрела, как умирает мой брат, хотел показать, что случается с предателями? Неужели он сомневался в моей верности? От этой мысли меня затрясло еще сильнее – ведь это значило, что я не так дорога ему, как считала, и он может при необходимости запросто пожертвовать и моей жизнью. Но ведь он спас меня от мертвецов, а ради кого-то другого даже не пошевелил бы пальцем… Или он помог мне лишь потому, что была такая возможность и это не мешало его планам?
Меня по-прежнему знобило, я никак не могла согреться даже под горячей водой. Продолжила попытки отмыть с себя слизь, но она лишь скатывалась, никак не желая отлипать от моей кожи. От этого становилось еще хуже, и я была готова закричать от бессилия, отчаяния и боли.
И еще через несколько секунд я поняла, что действительно рыдаю в голос, больно хватая себя за волосы, до крови кусая губы. Сквозь шум воды я услышала скрип двери, шаги, и вскоре надо мной нависла тень. Я подняла затуманенный взгляд на Темного Лорда, который теперь стоял прямо передо мной. Я закрыла глаза и расплакалась еще сильнее, приложив руку ко рту, чтобы не закричать. Том тут же притянул меня к себе, и теперь я рыдала, уткнувшись лицом в его живот, сминая пальцами его рубашку, пачкая ее слизью и забрызгивая каплями воды. Он гладил меня по волосам и что-то говорил, но что именно, я не слышала – то ли из-за шума воды, то ли из-за собственных всхлипов. У меня была настоящая истерика, и я впервые позволила себе так откровенно разрыдаться при Томе, совершенно позабыв, что он ненавидит слезы.
Хотелось столько сказать ему, но я не могла; хотелось одновременно и оттолкнуть его, показать, что я зла на него, что мне страшно находиться с ним рядом. И в то же время я так боялась, что он уйдет, оставив меня наедине с моими мыслями и кошмарами, поэтому я вцепилась в него, не желая шевелиться и не давая ему отойти.
- Зачем, Том?.. – прошептала я сквозь слезы.
- Он угрожал моей неуязвимости и жизни, - последовал ответ.
Мне становилось трудно дышать и казалось, что я вот-вот могу задохнуться. Словно почувствовав это, Темный Лорд крепко взял меня за плечи и отстранил от себя. Я хотела было прильнуть к нему снова, но он продолжал удерживать меня на расстоянии.
- Не уходи, пожалуйста, - с мольбой в голосе прохрипела я.
Темный Лорд помолчал некоторое время, затем провел рукой по моему плечу.
- Я никуда не собираюсь уходить, Белла, - произнес он. Его голос звучал холодно, твердо и одновременно устало.
Я недоверчиво взглянула на Тома. Мне стало страшно – что, если он разочаруется во мне из-за этого нервного срыва? Что, если больше не захочет видеть меня?
- Правда? – прошептала я.
Вместо ответа Том нежно коснулся рукой моей щеки, а потом потянулся за мочалкой и стал отмывать меня от грязи. К моему удивлению, у него получалось довольно быстро, и я послушно позволяла ему касаться себя, постепенно успокаиваясь и согреваясь. Волосы Тома растрепались, рубашка промокла от летящих во все стороны брызг, а на щеках выступил такой непривычный для него румянец.
Только сейчас, наблюдая за ним и уже более отвлеченно осмысливая все события этого вечера, я осознавала весь тот ужас, который испытывали перед ним все остальные. Этот человек был способен на все, мог отдать любого на растерзание живым мертвецам, а мог поступить и более гуманно, применив Смертельное проклятье. Мне становилось не по себе при воспоминании о том, как равнодушно и спокойно он наблюдал за смертью Регулуса, и я начинала бояться, что когда-нибудь в его немилость впадет еще кто-то из дорогих мне людей. Что, если этим кем-то станет Нарцисса? Или Руди? Ведь тогда мне придется выбирать между Томом и ними. И больше всего меня пугало то, что я догадывалась, в чью пользу будет сделан выбор - ведь я не смогу оставить Тома, он для меня важнее кого-либо другого. Неужели это такая сильная любовь? Или это уже одержимость, паранойя? Неужели я готова ради Темного Лорда пожертвовать жизнью всех, кого когда-либо любила? Похоже, так и было, и это ужасало.
Я следила за ним, за его спокойными движениями, взглянула на его бесстрастное лицо и снова тихонько заплакала – уже не от страха, но от боли. Так не хотелось верить, что я люблю монстра, так хотелось видеть перед собой любящего, слегка высокомерного, но такого родного Тома, который ради меня был готов на все. Его прикосновения обжигали кожу; хотелось, чтобы он снова стал человеком, чтобы не было войны, чтобы был жив Регулус, чтобы я не была замужем…
Я по-детски спрятала лицо в руках и отрывисто всхлипывала, сидя в углу большой черной ванны. Потом вдруг почувствовала, что прикосновения Тома стали не такими формальными, как мгновение назад, а ласковыми и трепетными. Он взял меня за плечо, обнял, прижал к себе, коснулся губами виска, провел пальцами по мокрым волосам.
- Ну все, Беллс, хватит, теперь все хорошо… - прошептал он мне на ухо, и в его голосе я смогла узнать того прежнего, такого родного Тома.
- Какая же я дура, - прошептала я ослабевшим от рыданий голосом. – Это я во всем виновата… Если бы я не была такой глупой раньше, сейчас все было бы иначе… Скажи, Том, что мы делаем друг с другом? Неужели мы не можем жить, как прежде? Почему?..
- Ты ни в чем не виновата, Беллс, ни в чем, - шептал он мне на ухо. – Все хорошо…
Том прижимал меня к себе, совершенно не обращая внимания на то, что его одежда промокла насквозь, а я плакала на его плече. Он целовал мои щеки, слизывал с них слезы, тихо говорил что-то, но я не слушала. Казалось, он чувствовал себя немного неловко, ведь прежде ему вряд ли доводилось успокаивать плачущую женщину. Но, тем не менее, сейчас это ему вполне удавалось.
Когда я перестала так часто всхлипывать, Том выключил воду, потянулся за полотенцем и стал бережно вытирать с моего тела капельки воды. Я снова задрожала, и он поспешил укутать меня, после чего осторожно взял на руки и понес в комнату. Там было тихо и полутемно – свет исходил лишь от нескольких тонких свечей и пылающего камина. Должно быть, в помещении было очень жарко, но я этого не чувствовала. Как бы я ни прижималась к Тому, меня трясло все сильнее. Страх и шок от того, что мне пришлось пережить за последние часы, никак не желали уходить.
Темный Лорд положил меня на кровать и на миг отстранился, но я уже была готова закричать, лишь бы только он никуда не уходил. Я схватила его за руку, не желая отпускать, и Тому пришлось сесть рядом со мной, продолжая прижимать меня к себе. Он стянул с себя насквозь промокшую рубашку, и теперь я касалась телом его оголенного торса и снова упивалась запахом его кожи. Сейчас мне стало значительно уютнее, и, казалось, я наконец смогла забыть обо всех кошмарах, просто наслаждаясь его близостью и теплом. Том поцеловал меня, медленно и нежно, словно пытаясь поцелуем забрать весь негатив, скопившийся в моей душе. Так хотелось, чтобы это было действительно так, чтобы от его ласк стало легче, но с каждым нежным прикосновением слезы с новой силой текли из моих глаз.
Я так сильно любила его и одновременно ненавидела эту любовь, что не могла спокойно дышать, и из всех сил впивалась в его губы, царапала сломанными ногтями его спину и шептала, как люблю его. Возможно, из-за этого Том должен был презирать меня, ведь он терпеть не мог все, что было связано с любовью… И в то же время нуждался во мне так же сильно, как и я в нем.
Он провел рукой по моей талии, и на этот раз я дрожала вовсе не от холода и не от страха, а от желания и нетерпения.
- Милорд… - выдохнула я ему в губы.
Том целовал мое лицо, нежно обнимал меня и покачивал, словно маленькую девочку, и мне казалось, что весь мой мир и смысл жизни сосредоточен в нем и его теплых прикосновениях. Я распахнула полотенце, в которое до сих пор была укутана, и приникла к Темному Лорду всем телом, давая понять, что он может сделать со мной все, что захочет, и я этому не воспротивлюсь. Это и пугало одновременно, ведь рядом с ним я полностью теряла способность думать и держать себя в руках.
Почему только рядом с этим человеком я становилась такой слабой, уязвимой, в то время как другие знали меня как жестокую, хладнокровную и бесчувственную женщину? Одно лишь присутствие Тома делало меня похожей на хрупкую девочку, которая нуждалась в защите, опеке и тепле. Неужели это то, что Темный Лорд всегда считал слабостью, которую дает нам любовь?
- Беллс, я… - начал Том, отстранившись от моего лица и внимательно глядя в мои глаза.
Я поспешила приложить руку к его губам и обнять его еще крепче.
- Ничего не говори, пожалуйста, милый… Продолжай дальше… - прошептала я и стала целовать его шею, водить руками по широким плечам.
Я чувствовала на языке привкус его кожи, а его запах пленил меня, заставляя забыть обо всем на свете.
- Не бойся ничего, моя хорошая, - прошептал он мне на ухо. – Я всегда буду с тобой и не причиню тебе вреда…
Том обнял меня за талию, прижал к себе, его пальцы стали блуждать по моему телу, коснулись бедер, проникли в меня. С моих губ сорвался негромкий стон, я невольно улыбнулась, после чего снова приникла к Тому с жарким поцелуем. А он продолжал ласкать меня, бережно и в то же время властно, как всегда, давая понять, что мое тело полностью принадлежит ему.
Я обняла его за шею, расставила ноги, а он умостился между ними, уже готовый оказаться во мне. Мои руки потянулись к его разгоряченной плоти, пальцы легко сжались вокруг нее. Дыхание Тома стало сбивчивым, прерывистым, казалось, что он вот-вот закричит от предвкушения и нетерпения. На миг мне стало любопытно – сколько он может продержаться? Но я решила этого не проверять, а лишь поспешно придвинулась к нему бедрами, позволяя войти в себя как можно глубже. Мое тело обхватило его член, Том издал то ли вздох, то ли стон и тут же начал двигаться. Он был на удивление нежным, как когда-то в первый раз, будто боялся, что от одного резкого движения я могу рассыпаться, как хрустальная статуэтка. Я подалась бедрами навстречу Тому, желая более резкого обхождения, и он тут же понял меня – его толчки стали увереннее, сильнее, даже грубее. Том не прекращал покрывать меня поцелуями, его руки сжимали мои груди, теребили соски, а я лишь тяжело дышала и стонала, запустив пальцы в его влажные волосы.
- Беллс, - вырвалось из его губ между прерывистыми вдохами.
А я не могла отвести от него взгляда – Том казался мне богом, идолом, его глаза, тело и губы сводили меня с ума, и ощущения от его близости были непередаваемыми.
Наконец я почувствовала долгожданную сладострастную дрожь, заполняющий все тело жар и не сдержала вскрика. Мне показалось, что Том усмехнулся. Я была уверена, что он испытывает то же самое, и это дарило мне еще большее наслаждение. Его тело напряглось, руки сжали меня в объятьях еще сильнее. Едва он успел выйти из меня, я ощутила на своих бедрах теплую жидкость. Я обессилено прошептала его имя, силясь восстановить дыхание.
Темный Лорд лег рядом, накрыв одеялом, обнял меня за талию, и коснулся губами виска. Странно, но я больше не стыдилась показывать перед ним свой страх и боль.
- Почему? – прошептала я. – Почему ты так поступил с ним?
Мой шепот пронзил ночную тишину, и я сама не узнала своего голоса – так жалобно он звучал. На миг я невольно напряглась, испугавшись, что эти интонации не понравятся Милорду. Он провел рукой по моему телу – от низа живота до ключицы, словно пытаясь меня успокоить, но я лишь нервно вздрогнула.
- Было несколько причин, - тихо ответил Темный Лорд.
Я открыла рот, чтобы спросить, каких именно, но вовремя осеклась. Темный Лорд не был обязан передо мной отчитываться, ведь по сути дела я была его слугой и не должна была подвергать сомнению его поступки. Но ведь Регулус был моим братом…
- Он слишком много знал, - произнес Том ледяным голосом. – Он оказался сообразительнее, чем я мог предположить. Его нельзя было оставлять в живых.
Темный Лорд резко замолчал, а я не осмеливалась сказать что-либо, понимая, что это не мое дело. Но я не могла не догадываться, что это как-то связано с той магией, которую изучал Том после нашего с ним разрыва. Это было чем-то большим, чем просто Темная Магия, и мне совершенно не хотелось вникать в это.
- А еще он посмел прикоснуться к тебе, - послышался голос Тома.
В его словах прозвучало столько презрения и злости, что я поежилась. Кто бы мог подумать, что Темный Лорд так ревнив! Но оказалось, что он действительно сходил с ума от ревности – возможно, сам того не сознавая.
- Это было ошибкой, - несмело прошептала я.
Потом нашла его руку и переплела наши пальцы. Мне казалось, что этот жест хоть немного докажет ему мою любовь и преданность. Том тут же сжал мою ладонь – так сильно, что мне стало больно.
- К тебе никто не смеет прикасаться, кроме меня, - процедил он.
Я не смотрела на Тома, но боковым зрением уловила, что в его глазах будто бы отразились багровые вспышки. Мне стало страшно.
- Ты - моя, - прошептал он мне на ухо, и теперь его голос был полон страсти. – И я не собираюсь тебя ни с кем делить.
Я нерешительно повернулась к Темному Лорду и всмотрелась в его лицо. Оно ничего не выражало, и от этого было жутко – как можно говорить такие вещи и при этом оставаться бесстрастным?
- Том, ты забыл, что я замужем? – прошептала я, поднимая руку, украшенную обручальным кольцом. Даже в темноте оно словно светилось, змея на гербе рода Лестрейнджей поблескивала изумрудами.
- Кажется, ты сам настоял на том, чтобы я оставалась женой Рудольфуса, - заметила я.
Неужели в моем голосе прозвучал упрек? Но Том внезапно усмехнулся.
- Это ненадолго, - сказал он. – Скоро и он не будет иметь права даже взглянуть на тебя. Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне, пусть даже мне придется удерживать тебя силой.
Эти слова внесли ясность в мои мысли и одновременно напугали. Я, наконец, поняла, что Темный Лорд никогда, ни по каким причинам не откажется от меня. Но в то же время я с каждой минутой убеждалась, что он вовсе не такой идеальный, каким всегда мне казался. Теперь я видела его в совершенно ином свете. Жестокий, безжалостный, неумолимый… А ведь прежде я не понимала, почему волшебники боятся даже произносить его имя. Он действительно был ужасающим человеком. А я так беспечно находилась рядом с ним, искала встречи, спокойно лежала с ним в одной постели, совершенно не сознавая, что он – чудовище. Впрочем, и я не была святой. Но я-то убивала ради него и сама была готова отдать за него жизнь…
«Я тебе обещаю, Беллатрикс, что рано или поздно ты все равно станешь моей. И тогда за меня ты будешь готова отдать тысячи жизней, в том числе и свою. Поверь, Белла, я редко ошибаюсь. Когда-нибудь ты будешь стоять передо мной на коленях и хвататься руками за полы моей мантии, пытаясь заработать снисхождение. Вот тогда ты поймешь, какой я на самом деле».
Много лет назад, когда Том Риддл сказал мне это, я лишь посмеялась над его словами.
Я придвинулась ближе к Темному Лорду и попыталась улыбнуться.
- Нет надобности удерживать меня рядом с собой силой, - прошептала я ему на ухо, касаясь губами его щеки. –Я всегда буду любить тебя, ты же знаешь… Вот только могу ли я быть уверена, что все будет хорошо?
- Главное, тебе не стоит сомневаться во мне, - ответил он.
Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Том обнимал меня, и его прикосновения были такими нежными, что мне не верилось, что завтра он снова навесит маску самого жестокого волшебника и будет убивать, пытать, плести политические интриги. А я буду его правой рукой. Возможно, моя любовь стала для меня вечным клеймом, но разве можно было что-то изменить?

Глава 24. Я вернусь

Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
(К. Симонов)

Резкий порыв ветра со стуком распахнул оконную раму и тут же принялся играть с легкой кружевной занавеской. Помещение наполнилось свежим морозным воздухом, от создавшегося сквозняка хлопнула дверь. В комнате сразу заметно похолодало, но я не ощутила дискомфорта – более того, мне стало легче, голова перестала идти кругом, дыхание постепенно выравнивалось, а мысли прояснялись.
Я подошла к окну и высунула голову на улицу, глубоко вдыхая декабрьские запахи земли и свежести. Но дышать полной грудью мне не давала тугая шнуровка корсета, и пальцы невольно потянулись к спине, стараясь хоть немного ослабить атласные ленты. Руки сильно тряслись, и про себя я раздраженно проклинала Мерлина и Моргану. Вот только дрожала я не от холода – напротив, мне было необъяснимо жарко, на лбу выступили капли пота, а тело окатывал непривычный озноб.
Чтобы как-то отвлечься, я принялась рассматривать хорошо знакомый пейзаж за окном. Узкие дорожки старого парка, покрытые тонкой корочкой льда, безлистые кусты шиповника, растущие по обочинам старые деревья, тянущиеся к серому небу голыми ветками, а где-то вдали рябеют бескрайние вересковые пустоши, кое-где покрытые скудными слоями грязного снега. Странно, что мне удавалось находить некую прелесть в полумертвой природе Лестрейндж-Холла, но, видимо, я просто к ней привыкла.
На дорожке прямо перед моим окном появилась небольшая фигурка, укутанная в теплую синюю мантию. Несколько мгновений она стояла неподвижно, после чего обернулась и подняла на меня усталый взгляд.
Нарцисса поправила капюшон, из-под которого выбивались растрепанные светлые волосы, и, как мне показалось, тяжело вздохнула. В ответ на ее немые жалобы я лишь кивнула, больше не в силах никак выразить свое понимание и участие. Цисси отвела взгляд и уже через несколько секунд исчезла, скорее всего, аппарировав в Малфой-Менор. В ту же секунду, откуда ни возьмись, налетела стая больших черных птиц, которые с громким криком принялись кружить над моим окном.
Мне же, наконец, удалось освободиться от корсета, и я тут же отбросила его в сторону, а вскоре за ним последовала и юбка. Я осталась в прозрачном, совершенно ничего не скрывавшем пеньюаре. Но это не имело значения, ведь в доме не было никого, кроме меня и домового эльфа, который прятался где-то в кухне.
Тело внезапно стало слабеть, и я упала в кресло, стоявшее около окна, и прикрыла глаза. Я и представить себе не могла, что последние новости настолько выбьют меня из колеи…
А началось все рано утром, когда я отсыпалась после вчерашнего ночного рейда, который отнял у меня много сил. Мне снилось лето и голубое небо, цветущий вереск и нежные ромашки, как вдруг прямо над моим ухом раздался скрипучий голос Квикки.
- Хозяйка, проснитесь… В холле вас ждет госпожа, она велела мне вас разбудить…
Не поднимая головы, я потянулась рукой к тумбочке, на которой лежала волшебная палочка.
- Пошел к черту, - пробормотала я, демонстрируя эльфу палочку и тем самым показывая, что если он не отстанет, то я использую на нем какое-нибудь проклятье. Тот сразу же взвизгнул, и я услышала топот босых ног по паркету – он знал, что меня лучше не злить, так как в последнее время я весь негатив вымещала на несчастном Квикки. Как только стоны эльфа стихли, я снова было провалилась в сон, но тут же опять услышала над собой его бормотание.
- Мадам, я прошу вас… Леди Нарцисса сказала, что если я спущусь к ней без вас, то она отрежет мне уши, - тихо-тихо сказал эльф, после чего был моментально отброшен в другой конец комнаты моим заклинанием.
Как бы я не хотела, но вставать было нужно. Если Квикки говорил правду, и Нарцисса ему действительно угрожала, то случилось что-то действительно важное. Я села в кровати, пытаясь хоть немного привести в порядок свои мысли – с утра я всегда соображала плохо. Но спускаться в гостиную мне не пришлось, так как вскоре я услышала в коридоре шаги, и на пороге моей спальни появилась Нарцисса.
В комнате было полутемно, но это не помешало понять, что сестра выглядит, по меньшей мере, странно. Распущенные волосы небрежными волнами падали на плечи, и казались нерасчесанными. Ее всегда светлая кожа сейчас была болезненно-бледной, глаза покраснели, а лицо выражало смятение, растерянность и страх. Нарцисса нетвердыми шагами прошла в комнату, дрожащими руками расстегнула мантию и положила ее на одно из кресел, оставшись в легком домашнем платье зеленого цвета.
- Цисси, что с тоб… - начала я, но внезапно Нарцисса сильно вздрогнула всем телом, и ее ноги подкосились.
Я тут же вскочила с постели и бросилась к сестре, не давая ей упасть. Она обмякла в моих руках, и я медленно довела ее до своей кровати и усадила к спинке, на мягкие подушки.
- Квикки, воды, живо, - бросила я эльфу, который все еще жался в углу и испуганно смотрел на нас.
Услышав мой приказ, он тут же исчез и через миг появился с подносом, на котором стояли хрустальный графин и стаканы. Он наполнил один и подал его Нарциссе. У нее все еще тряслись руки, а лицо было белым, как полотно. Я прикоснулась к ее лбу, и он оказался ледяным, что еще больше меня напугало.
- Что с тобой? – прошептала я, когда сестра отдала стакан эльфу и откинулась на подушки.
- Белла, я… Я только узнала, и… - она говорила едва слышно, дрожащим голосом.
Она замолчала и испуганно уставилась на меня глазами, полными слез. Я обняла сестру за плечи и прижала к себе, давая понять, что я рядом и поддержу ее, что бы ни случилось. Я слышала, как часто бьется ее сердце, как она тяжело дышит, погладила ее по волосам, и Цисси, казалось, немного успокоилась. Затем она немного отстранилась от меня и заглянула в глаза.
- Понимаешь… Я…беременна, - прошептала она.
Последнее слово Нарцисса проговорила так, как магглорожденные обычно произносят имя Того-Кого-Нельзя-Называть. Какое-то время я молчала, внимательно глядя на сестру, после чего просто рассмеялась и отодвинулась от нее.
- Ты беременна! – воскликнула я. – И что здесь такого ужасного? Ты ведь всегда мечтала о ребенке, и теперь твоя мечта сбылась – что же тебя тревожит?
Нарцисса шумно вздохнула и опустила голову. Сейчас она напоминала провинившуюся школьницу.
- Ты не понимаешь, - тихо сказала она.
Почувствовав на себе мой вопросительный взгляд, она разъяснила:
- Если бы я хотя бы знала, от кого беременна…
В комнате воцарилась тишина. Я молча рассматривала Нарциссу, постепенно осмысливая истинную причину ее волнения. Последние полтора года она продолжала тайно встречаться с Рабастаном и в то же время была с Люциусом. Сомневаюсь, что она не спала со своим мужем, пусть и любила совершенно другого человека, а Малфой в последнее время довольно часто говорил, что хотел бы поскорее обзавестись наследником. Конечно, было бы просто отлично, если Нарцисса забеременела от мужа, но что, если это ребенок Рабастана? Это означало бы лишь то, что у нее родится сын или дочь, совершенно не похожий на ее мужа, и Люциус узнает маленький секрет Нарциссы. Я знала, что он не простит ей измену, каким бы спокойным он ни казался со стороны. Люциус всегда скрывал свою истинную сущность, но годы общения с ним помогли мне понять, каков его характер на самом деле. Это был холодный, твердый, целеустремленный человек, готовый ради спасения своей репутации и денег пожертвовать многим. Было очевидно, что Люциус очень ценил и уважал Цисси, но положение в обществе играло для него столь важную роль, что если бы он узнал об измене жены, то не оставил бы этого просто так, а, возможно, мог и причинить Нарциссе вред.
Я посмотрела на сестру, которая сжалась на подушках и закрыла глаза, силясь заставить себя успокоиться. Сейчас она казалась такой маленькой и хрупкой, кожа была словно прозрачной, а веки дрожали, словно Нарцисса была готова расплакаться снова. Я так не любила чужие слезы и всегда чувствовала себя настолько неуютно рядом с плачущим, что мне хотелось скорее уйти и оставить человека наедине с его горем. Но было так больно смотреть на страдания Цисси, что хотелось сделать все, лишь бы она успокоилась.
Я пододвинулась ближе к ней и обняла, запустив пальцы в ее длинные шелковистые волосы и поглаживая по голове. Почему-то мне вспомнилось детство, когда Цисси приходила ко мне жаловаться на родителей или на навязчивых мальчишек, а я вот так же прижимала ее к себе и легко целовала – чтобы сестренка успокоилась и не переживала. Это и вправду действовало не нее умиротворяющее, и вскоре Цисси или засыпала, или мы начинали болтать обо всяких пустяках. И сейчас, когда я снова укачивала на руках младшую сестру, мне вдруг показалось, что мы вернулись на много лет назад, в то далекое время. Вот только теперь проблемы были далеко не детскими.
Я посмотрела на Нарциссу, которая вроде бы успокоилась и теперь ровно дышала, положив голову мне на плечо. На моих губах появилась усмешка, а Цисси прикрыла глаза, и теперь казалось, будто она спит.
- Ты точно уверена, что… ждешь ребенка? – прошептала я, глядя куда-то в пространство.
Цисси кивнула и подняла на меня взгляд.
- Я утром ходила к Снейпу за зельем, - ответила она. – И оно подтвердило все мои опасения. Срок – примерно полтора месяца.
Я вздохнула.
- Получается, что обо всем знает еще и Снейп? – спросила я. Пусть этого зельевара уважал даже сам Темный Лорд, но у меня он почему-то никогда не вызывал доверия. Возможно, из-за того, что у него было довольно сомнительное происхождение, а, может быть, дело было в его постоянно угрюмом виде.
- Снейп, Раба и мы с тобой, - прошептала Цисси. – Рабастан очень рад, он почему-то уверен, что это его ребенок, но… Это больше всего и пугает меня. Он сразу же предложил сбежать вместе с ним, изменить имена, зажить новой жизнью, но я-то ведь знаю, что это невозможно. Рабастан безрассуден, и он не хочет понять, что сбежать от… Темного Лорда нельзя. А если даже нам удастся скрыться от него, то нас найдет Люциус, и тогда уж точно будет беда… Я не знаю, как поступить, Белла… Если этот ребенок не Люца, то он убьет и меня, и малыша, и Рабастана.
Нарцисса вздрогнула и, кажется, снова была готова заплакать, но я ласково коснулась ее щеки рукой и убрала за ухо прядь волос.
- Тебе сейчас нельзя переживать, дорогая, - сказала я. – Это может повлиять на здоровье ребенка. Сейчас успокойся, соберись с силами и иди к Люциусу, скажи, что ты беременна. А что будет через девять месяцев… Если малыш вдруг окажется не Малфоем, то я обязательно придумаю, как тебе помочь…
Я говорила об этом уверенно и спокойно, зная, что если потребуется, я непременно обращусь к Темному Лорду. Конечно, я старалась не злоупотреблять нашими особыми отношениями, но ради Нарциссы я была готова на многое. Тем более, Том как никто другой понял бы ее ситуацию.
При мысли о Томе мне вдруг стало не по себе. И даже не из-за того, что после происшествия в пещере наши отношения стали более натянутыми, а по той причине, что я (на миг) представила себя на месте Нарциссы. Ведь я могла точно так же забеременеть от Тома, вот только нужен ли ему ребенок? Я в этом сомневалась – он бы приказал мне избавиться от малыша, а затем, скорее всего, наказал бы. Конечно, я каждую неделю пила противозачаточное зелье, но оно никогда не давало стопроцентной гарантии.
- Белла… – вывел меня из размышлений голос Нарциссы. - Давай я расчешу тебе волосы и затяну корсет?
Я повернулась к сестре. Цисси сидела на кровати, поджав под себя ноги, и с улыбкой смотрела на меня. На ее щеках появился легкий румянец, а в глазах возник живой блеск, который я часто видела в детстве, когда девочка была чем-то довольна или увлечена. Она потянулась к прикроватной тумбочке за расческой, а я про себя порадовалась, что мне все-таки удалось отвлечь сестру. Ведь с самой юности она так любила расчесывать мои волосы, и со временем это стало для нас чем-то вроде традиции…

***

Я открыла глаза и обвела взглядом комнату. Вокруг была такая привычная, такая знакомая обстановка, но сейчас все это почему-то казалось чужим и далеким. Было трудно описать все, что я чувствовала на тот момент, казалось, что еще миг – и я закричу от обилия мыслей, которые стали переполнять меня после ухода Нарциссы. В последние несколько недель, после всего того, что мне довелось пережить в пещере, я чувствовала, что во мне что-то изменилось. Возможно, у меня, наконец, открылись глаза на Тома – я увидела, каков он на самом деле и из-за этого не находила себе места. Конечно, мы по-прежнему виделись раз в несколько дней – он вызывал меня к себе через Метку, и внешне все было, как прежде. Вот только между нами появилась какая-то невидимая стена, которая, казалось, росла с каждым днем. Теперь я не могла часами разговаривать с Томом на любую тему, как это было раньше. Я замыкалась в себе, старалась при нем не думать ни о чем особенном, а молчание становилось невыносимым, хотя прежде мы могли за весь день не обмолвиться и фразой, понимая друг друга без слов. А теперь я просто молча одевалась, бросала Тому прощальный взгляд и тихонько покидала его комнаты. Иногда он шел за мной до двери, брал за руку и целовал на прощание, а я лишь отводила глаза и желала как можно скорее оказаться одной, чтобы вдоволь наплакаться.
Трудно было объяснить, почему мне стало так тяжело находиться рядом с Томом, ведь и без него я чувствовала себя ужасно. Возвращаясь в Лестрейндж-Холл после очередного свидания с Темным Лордом, я еще несколько часов сидела у окна и тихонько плакала. Перед глазами вновь возникали одни и те же картины: пещера, Регулус, который без сил падает на землю, сотни костлявых рук, пытающиеся утащить меня на дно подземного озера… И безразличное лицо Тома, и его приказы, отдаваемые холодным голосом. Когда он успел так измениться? Почему я этого не заметила? Почему теперь каждый вечер я видела в его глазах жуткие багровые блики? Лишь когда он обнимал меня, я чувствовала, что рядом со мной прежний ласковый Том. Только и это теперь казалось обманом… Меня отпугивало и то, что он с каждым днем все сильнее и сильнее ревновал меня. Порой эта ревность просто-напросто граничила с безумием. Нет, он не устраивал сцен, не кричал на меня, даже не говорил мне о своих подозрениях. Однако стоило кому-либо лишний раз проявить ко мне внимание, как Темный Лорд находил массу причин, чтобы наказать человека. Чаще всего Том использовал Круциатус, а мне приходилось быть свидетельницей этих пыток. И я начала бояться, что если Темный Лорд однажды разозлится по-настоящему, то под горячую руку попаду и я.
А теперь еще прибавилось переживаний из-за Нарциссы. Конечно, в сущности ее проблема была не так ужасна, как казалось на первый взгляд. По крайней мере, я точно знала, что в моих силах помочь сестре со всем справиться. Вот только теперь у меня появился страх попасть в точно такую же ситуацию. Вряд ли Темному Лорду был нужен ребенок, тем более внебрачный, и он никогда не позволил бы мне оставить его в живых.
В глубине души я всегда тешила себя мечтой о ребенке, хоть и понимала, что это невозможно. В первые годы семейной жизни мы с Руди мечтали о детях, и позже, когда решили, что пришло время, мне никак не удавалось забеременеть. Поначалу думали, что у меня проблемы со здоровьем, из-за чего я не могу иметь детей, но лучшие колдомедики страны убедили меня в обратном. Зато выяснилось, что проблема вовсе не во мне, а в Рудольфусе, который, как оказалось, в детстве переболел чем-то серьезным и с тех пор потерял возможность стать отцом. Конечно, тогда я расстроилась, но с годами свыклась с мыслью, что никогда не стану матерью, – ведь тогда я и представить не могла, что снова встречу Тома…
Вспомнив о Руди, я судорожно вздохнула. В последнее время мы с ним виделись нечасто, и это вызывало у меня немалое беспокойство. Я догадывалась, что за этим стоит Темный Лорд, который не допускал, чтобы я лишний раз находилась в обществе мужа. А в те вечера, когда Руди все же появлялся дома, он напивался до такой степени, что не мог даже подняться в спальню, и засыпал прямо в гостиной. Тогда я спускалась к нему, накрывала пледом и еще некоторое время сидела рядом. В такие моменты я понимала, муж мне действительно небезразличен, и мне хотелось оградить его от страданий. Я разрывалась между своей одержимостью Томом и теплыми чувствами к Рудольфусу. Было страшно представить, что Темный Лорд может уничтожить Руди так же, как и Регулуса, ведь я знала, что мой муж – чуть ли не первый человек в списке тех, кого Том люто ненавидит. И если с Руди что-то произойдет, то только по моей вине, и я не представляла, как справлюсь с таким ударом.
Я осознавала, что слишком запуталась в своих чувствах и не знала, чего хочу. Конечно, я по-прежнему жаждала быть рядом с Томом, вот только как разрушить эту стену между нами?
Вдруг я услышала позади себя шаги и обернулась. В спальне появился Рудольфус, он тихо прошел к креслу, на котором я сидела, и стал рядом, смотря куда-то в пустоту. Я подняла на него взгляд, отметив, что он исхудал еще больше, его лицо осунулось, появилось больше морщин, под глазами залегли темные круги, а щеки обросли небрежной щетиной. Руди казался уставшим и изможденным, от прежней энергичности и жизнерадостности не осталось и следа. Сейчас передо мной стоял почти незнакомый мне человек, постаревший и измученный, черный свитер сильно контрастировал с его бледным лицом, и чем-то он напоминал призрака. Удивительно, но он был абсолютно трезв –взгляд был осмысленным, не чувствовалось запаха алкоголя, и Руди вполне твердо стоял на ногах.

ХС-2, Глава 23-24

Меню сайта

Форма входа

Календарь

Мини-чат

Статистика