Глава 7. Белла… Моя Белла…

Примечание: здесь я отступаю от канона (в этом фике Белла и Том – одноклассники).

Ты – Джоконда,
Которую нужно украсть.
(В. Маяковский).

Проходили дни – бесконечные, однообразные. Я жил, будто личинка в коконе. Замкнувшись в себе, в своих мыслях. Вспоминая о ночах, проведенных с Беллатрикс. Мечтая о будущем, в котором я стану великим. Повелителем. О будущем, в котором не будет меня-подкидыша из приюта по имени Том Риддл, а буду я- хозяин жизни. Лорд Волдеморт.
С приближением дня возвращения в Хогвартс вспоминался первый день в школе, когда я переступил порог Большого Зала в ожидании церемонии сортировки.
О факультетах я имел еще весьма приблизительное представление. Те дети, которые ехали со мной в одном купе, рассказывали что-то о соперничестве между Гриффиндором и Слизерином, кто-то упомянул, что не хотел бы попасть в Хаффлпафф, потому что его родители считают всех хаффлапффцев тупицами. Это был первый намек на то, что и в мире волшебников равенства нет.
Когда я шел к табурету, на котором лежала огромная старая шляпа, мое сердце билось так, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Да, среди магглов я был необыкновенным, особенным. А вдруг здесь то, что я умею, не представляет никакого интереса? «Нет, нет… - уговаривал я себя. – Я могу то, чего другие дети не могут делать». В голове вертелись мысли о несчастьи, случившемся с Уиллом Уайтом – ведь тогда все произошло точно так, как мечтал я, - о змеях, которые сами приползали ко мне и говорили со мной, о мерзких существах в пещере у моря, что подчинялись мне, как хозяину.
Профессор Дамблдор надел шляпу мне на голову, и я услышал шепот: «Ну, и куда тебя отправить? У тебя есть все – и трудолюбие, и ум… И смелость. И хитрость… Ты можешь учиться на любом из факультетов. Но на какой хочешь ты сам?».
«Я могу решить свою судьбу?» - прошептал я в ответ.
«Да».
«Тогда определите меня на самый лучший», - попросил я.
«Так ты еще и честолюбив!» - захихикала шляпа. И заорала на весь зал: СЛИЗЕРИН!!!!
Я направился к столу, над которым был зеленый флаг с серебристой змеей. Надо же, какая удача! Змея – это хорошо.
Однако когда я занял свободное место, сидевший рядом мальчик с презрением взглянул на мою поношенную мантию и сказал:
- Ну и откуда ты взялся такой?.. Тряпье из магазина подержанных вещей, любопытный взгляд и фамилия, не известная среди магов. Ты грязнокровка, да, Том Риддл?
Другие дети при этих словах неприятно засмеялись.
- Что такое – грязнокровка? – ответил я вопросом на вопрос. – Объясни!
- Ральф имеет в виду, что твои родители – не волшебники, и у тебя в семье не было ни одного волшебника, - сказала сидевшая напротив девочка с толстой черной косой.
- Моя мама была ведьма, - сказал я. – Мне говорили, семья моего отца выгнала ее за умение колдовать.
- Магглы часто принимают за колдовство всякую чушь, - сказал Ральф, неприятно ухмыльнувшись. – Как девичья фамилия твоей матери?
- Тебе-то что за дело! – огрызнулся я.
Девочка неспеша открыла коробку конфет, явно захваченную из дому, и, манерно растягивая слова, сказала:
- Эйвери у нас мнит себя великим знатоком чистокровных родов, потому что тайком читал взрослые книги по истории магии.
- Беллатрикс, не лезь куда тебя не просят!
- Я знаю, мне Андромеда рассказывала, что слышала, как твоя мама рассказывала нашей, какой ты проныра!
- А ты, Блек, не защищай этого грязнокровку! Что скажут твои родители, если узнают?
- Попробуй только скажи! – угрожающе прошептала Беллатрикс. – Хоть слово скажешь, и я применю к тебе запрещенное заклятие!
- Ха! Ты хоть знаешь, как они называются, запрещенные-то?
- Я не знаю, кем вы себя там мните, но спорите вы, как самые обычные подкидыши из приюта! – сказал я. Пренебрежение этих богато одетых детей задевало меня, и мне так хотелось чем-то обидеть их в ответ.
Ральф Эйвери перестал пререкаться с Беллатрикс и вновь обратил внимание на меня.
- Ну так что, Риддл? Как звали твою мать?
- Меропа Гонт, - ответил я.
- О, я слышал эту фамилию. Когда-то это был очень богатый и знатный род.
- Ха, Эйвери, теперь у тебя даже нет повода пожаловаться на меня старшим. Водиться с полукровками мне никто не запрещал.
- Это еще не значит, что я захочу водиться с тобой, Беллатрикс Блек! – сказал я, посмотрев ей прямо в глаза.
- Ну ты даешь! – с восхищением сказал другой мальчишка, присоединившийся к слизеринцам уже после меня. – Говорить такое дочери Блеков… Даже мой папа боится ссориться с кем-либо из их семьи.
- Твой папа, наверное, начинает дрожать, когда приходит к нам домой, Руди. Эти головы эльфов на стенах в коридоре… Как и мистер Керроу. Я сама слышала, он говорил моей маме, что в нашем доме можно с ума сойти.
- А мне наплевать. Я ничего не боюсь! Подумаешь, головы на стенах, - я сделал как можно более презрительный и равнодушный вид.
- О, да ты с характером, Риддл. Тебя попробуй тронь. Теперь понятно, почему шляпа распределила тебя сюда, - сказал Руди. – Мои родители всегда говорили, что Слизерин – не для слабонервных.
- Почему вы все время: родители говорили то, родители говорили сё? – поинтересовался я. Желание уколоть собеседников побольнее так и не проходило. – Своего ума что, нет?
- А разве для тебя мнение родных не важно? – спросила Беллатрикс.
- У меня нет родных. Я живу в приюте.
(Лучше сразу расставить все точки над i. Если хотят дразниться – пусть, я им покажу!).
Беллатрикс посмотрела на меня как-то… грустно, что ли?.. я не мог сразу догадаться, какое чувство было написано на ее лице, потому что до тех пор очень редко встречал сочувствие к себе.
- Не обращай ни на кого внимания, Том, - прошептала она. – Если кто-то посмеет придираться к твоему происхождению, я применю к ним…
- Мне не нужна ничья защита! Я сам могу заступиться за себя.
- Риддл, не строй из себя Мерлин знает что! – Эйвери толкнул меня в бок. – Честно, с Беллой лучше не ссориться.
Впрочем, его предупреждение было напрасным. Мне не хотелось ссориться с этой девочкой. Пусть она казалась не по-детски надменной и неприступной, но она мне решительно нравилась.
И на следующий же день, когда мы пришли на первый урок, я притворно-небрежно сказал ей:
- Садись рядом со мной, Блек!
- Это еще почему? И кстати, только магглы и грязнокровки называют девочек по фамилии.
- Я хочу, чтобы ты сидела за одной партой со мной, Белла. Кстати, это правда, что ты уже знаешь много заклятий?
- Правда. Я тебе расскажу как-нибудь.
И она заняла место возле меня. Конечно, в те первые дни мы много ссорились: я изо всех сил боролся за то, чтобы потомки чистокровных семей воспринимали меня не просто как равного, но как особенного, в чем-то превосходящего их. И поэтому вел себя с ней высокомерно, делая вид, что дружба с ней нужна мне лишь потому, что она дочь знатных родителей. Как будто она – сокровище, недоступная и оттого желанная драгоценность.
Но время шло, я завоевывал восхищение одногодок, и понимал: Белла – единственный человек, который меня понимает. Ей я доверял больше, чем кому-либо. Наверное, еще в те дни я полюбил ее. Но разве я признался бы себе в этом? Я же считал себя выше всяких охов-вздохов и записочек. Мы вообще мало разговаривали… потому, что понимали друга без слов.

О Мерлин, что бы я ни вспоминал, все равно мысли рано или поздно возвращались к Беллатрикс. Она моя. Только моя. Она всегда будет моей, и никто не сможет мне помешать.
На пыльном подоконнике я, как малолетка, выводил пальцем слова: Белла+Том = ЛЮБОВЬ… Белла+Волдеморт…