Губы мои до сих пор горячи
От твоего поцелуя.
Вечера этого мне не забыть,
И тебя забыть не смогу я.
(неизвестный поэт из лагеря Заксенгаузен).

Допив чай, Беллатрикс клубочком свернулась под одеялом. Барти обнял ее, прижал к себе и осторожно прикоснулся губами к ее плечу.
- Согрелась?
Белла что-то неразборчиво промычала в ответ и немного пошевелилась в объятиях парня. Ей не хотелось о чем-либо говорить. Ленивые мысли вяло переворачивались в голове. Усталость, которую она подавляла целый день, теперь выплескивалась наружу, разливалась по всему телу расплавленным металлом. Но это было не желание заснуть (если бы!), а какое-то муторное, неприятное чувство. Самой себе она сейчас казалась собакой, которую хозяин одним пинком выставил за дверь. Неужели Руди был прав, и она всего лишь несчастное, глупое существо, полностью зависимое от хозяина?!
Переносной огонь все еще время от времени мигал в углу синеватым цветом. На фоне сероватого полумрака окно выделялось черным квадратом. Смутные, будто размытые очертания мебели напоминали рисунок акварелью на мокром листе бумаги.
- Белл, ты спишь?
- Не спится... - вздохнула Белла, вновь перевернувшись на другой бок и спрятав лицо на груди у любовника.
Барти ничего не ответил, только провел ладонью по ее голове, перебирая пальцами пряди ее волос, затем погладил ее по спине. Эти мимолетные, нежные, почти невинные ласки и тепло его тела немного успокоили Беллатрикс. Так было хорошо. Спокойно. Уютно. На миг она почувствовала себя пятнадцатилетней девочкой, которая впервые, тайком, преодолев стыд, пробралась в спальню к мальчишке.
Она начала расстегивать пуговицы на халате парня.
- Ты... ты в самом деле не против? У тебя же был тяжелый день.
- Если бы я была против, ты бы уже давно получил Круциатусом по самому важному для мужчины месту, - проворчала Белла, помогая ему окончательно избавиться от одежды.
Она так и не могла понять, почему Лорд смотрел на нее как на собственность, куклу, которой можно позабавиться и оставить в углу, не опасаясь сломать - и это при том, что ее любовь к нему была очевидна. И точно так же ее удивляло, что Барти, которого она просто использовала в своих целях, которому постоянно хамила в минуты дурного настроения, чуть ли не растворялся в ней. Шутка природы?
- Белла... моя... ненаглядная... - Барти снял с нее тонкую рубашку и кружевные трусики, на миг застыл, будто пытаясь и в этом полумраке разглядеть ее всю и налюбоваться ее обнаженным телом.
Женщина улыбнулась - этот юношеский пыл казался ей таким смешным и наивным. Бедный мальчик, до чего же доводит такое безрассудство в чувствах!
Она расслабилась, разрешая Барти целовать ее шею, плечи, грудь, постепенно опускаться всё ниже и ниже. Усталость немного схлынула. Белла закрыла глаза, и ей чудилось, что сейчас она отдыхает на пляже Лазурного Берега, и ее тело щекочут и ласкают морские волны.
Смешной паренек. Белла вспомнила, что как-то раз, роясь в книгах и пергаментах у него на столе, в этом же самом штабе, она обнаружила с десяток выпусков глянцевых магических журналов со всевозможными советами мужчинам, как доставить удовольствие даме. Бедняжка, стеснялся отсутствия опыта, надеясь хоть таким незамысловатым способом восполнить пробелы. Что ж, в какой-то мере, у него это выходило. Во всяком случае, то, что он делал, было ей приятно.
"Но если бы Лорд так прикасался ко мне и так ласкал меня, я бы уже сходила с ума от счастья", - подумала Белла, ощущая поцелуи мальчишки на своем животе и чувствуя, как его ладонь скользит по ее ногам.
Она развела бедра; Барти принялся ласкать ее языком. По всему ее телу прокатилась сладкая судорога. С губ сорвался хриплый стон:
- Да... да... еще...
- Белла... моя... я обожаю тебя...
Осторожно, будто опасаясь причинить боль, он овладел ею.
Беллатрикс постанывала и извивалась под ним, царапала его своими длинными острыми коготками. Плавный, неспешный ритм движений успокаивал, заставлял забыть обо всех неприятностях и неудачах. Так было всегда: Барти не торопился, ее удовольствие он ценил больше собственного.
Вместе испытав чувственный восторг, они устроились рядышком на смятой постели и уснули.

* * *
Утром Белла проснулась первой. Мельком взглянула на еще дремлющего любовника – во сне он еще больше походил на подростка. Совсем ребенок, такой невинный... Как будто ни отобранное отцом детство, ни рейды и совершенные убийства не оставили на нем своих отпечатков.
Вот именно: ребенок, подросток. А ей не нужна была такая наивная любовь. Ей не нужно было играть главную роль.
Белла привела себя в порядок, оделась и аппарировала домой - ждать, пока Метка снова не начнет жечь. Ждать очередного собрания и очередной встречи с Лордом.
Это было все, что составляло смысл ее жизни.